Солнце, что следует за Луной. Наттеньеры

Еще никогда за последние три года жизни, что она помнила, Елена не спала так спокойно, так крепко, словно вернувшись домой, словно нет больше во всем мире никакой опасности, никаких страхов. В своих снах она не спасалась от смертельной опасности, не умирала от холода и стужи, вместо этого снилось ей голубое безоблачное небо, ослепительное летнее солнце и легкий теплый ветер, ласкающий ее лицо, под ногами – мокрая от дождя трава, в руках – белоснежные ромашки.

Улыбнувшись, Елена открыла глаза, на удивление она чувствовала себя совершенно выспавшейся и здоровой, как никогда. Но тут, осмотревшись вокруг и не найдя герцога, она в панике вскочила на ноги. «Куда он мог подеваться?!»

– Спокойно, спокойно, я здесь, – послышался бодрый голос Кольбейна.

Повернувшись, Елена увидела, как герцог пытается надеть на себя свой черный, весь изорванный камзол.

– Не поможете ли мне, сударыня? – спросил он иронично, сумев продеть руку лишь в один рукав.

Елена поспешила к нему и помогла справиться с одеждой.

– Часть рубашки, к сожалению, пришлось пустить на бинты, – объяснила она, помогая застегнуть камзол на оставшиеся пуговицы, – но большая часть была пропитана кровью. Это же герцог Лейв сделал с вами? Вы должны рассказать об этом! Он должен понести наказание!

Кольбейн нахмурился, сосредоточенно, застегивая пуговицы на рукавах.

– Нам пора ехать, Елена, – отрезал он.

Подойдя к Смуглому, Кольбейн вскочил в седло и протянул девушке руку.

– Давайте же! Или вы намерены еще оставаться в этом лесу?

– Ваше светлость, вам нельзя ехать верхом! – возразила Елена, с ужасом рассматривая перебинтованные плечи и руки Кольбейна. – Ваши раны очень серьезные и могут снова начать кровоточить!

– Сейчас осень, ночи холодные, оставаться еще дольше в лесу весьма небезопасно по многим причинам.

Кольбейн был полон решимости ехать, так что Елене не оставалось ничего другого, как взять его руку и сесть в седло перед ним. Он тут же схватил поводья и пришпорил Смуглого.

– Вперед!

Взвившись на дыбы, конь понесся вперед. Ветер развивал волосы Елены, спиной она прижималась к груди Кольбейна, а его руки, державшие поводья, словно обнимали ее.

«Еще немного и все вернется на свои места, – грустно думала она, смотря на дорогу и лес вокруг, – что ж хотя бы этот путь назад, я побуду с ним еще немного».

Елена закрыла глаза, подставляя лицо ветру.

– Да уж далеко меня унесло, – мрачно заметил Кольбейн по дороге, – неудивительно, что никто не мог найти меня, кроме тебя. У кого еще нашлось бы столько упорства и желания помочь мне?

Видно было, что тяжелые думы обуревали его.

– Не правда, – возразила Елена, пытаясь его разубедить, – ваш отец был просто в отчаянии, бросился вас искать, снарядил поисковые отряды, а герцогиня слегла от горя. Просто мне больше всех повезло.

– Ну конечно, все были в отчаянии и плакали обо мне, однако ночью в лес поехала меня искать лишь ты одна, – с горькой усмешкой заметил он.

Елена замолчала, и смотрела вперед перед собой. Как ей заставить его поверить в то, что он не безразличен для очень многих?

Ну вот показались знакомые места, еще немного и во всей красе перед ними предстал дворец. Кольбейн направил Смуглого сразу к парадному входу, возле которого, было видно издалека, стояла толпа людей. Елена заволновалась. Ей очень не хотелось, чтобы ее увидели вот так – на одном седле рядом с герцогом.

– Ваша светлость, – обратилась она к Кольбейну, – мне лучше сойти здесь.

Он удивленно вскинул брови.

– Зачем это?

– Думаю, это не очень хорошо, если нас так увидят, вместе.

– Что за глупости? – резко ответил Кольбейн и еще теснее свел руки вокруг девушки. – Вы спасли мою жизнь, жизнь племянника императора. Или, по-вашему, это шутки?

Елена ничего не ответила. Они подъехали к парадным воротам, Кольбейн спрыгнул с седла и тут же ухватился за бок, Елена хотела броситься к нему и помочь, но он жестом остановил ее. Возле входа стоял понурый герцог Доран и что-то объяснял плачущей герцогине Родгене. Первым заметил Кольбейна отец и остолбенел от шока.

– Сынок! – вырвалось из его груди.

И герцог Доран, не помня себя, бросился к Кольбейну и крепко обнял его. Герцогиня, заметив сына, пошатнулась, словно готовая упасть в обморок, но сдержалась. Елена была поражена, увидев сколько страданий выражало ее красивое лицо, обычно высокомерное и надменное. Она кинулась к вернувшемуся живым сыну и упала ему на грудь, громко рыдая. Кольбейн же стоял, опустив голову, бледный и растерянный.

– Похоже он совсем не ожидал, что его так тепло встретят, – проговорила с улыбкой Елена.

– Скорее! Скорее! – приказал герцог Доран слугам, стоящим рядом. – Сообщите его величеству, он так обрадуется, узнав, что любимый племянник жив и вернулся домой.

– Но ты весь грязный, в каких-то лохмотьях, – проговорила сквозь слезы Родгена, рассматривая сына, и, увидев проступившую на бинтах кровь, в ужасе воскликнула – Скорее! Скорее в дом! Немедленно приготовить ванну и чистые бинты для его светлости! Вызвать лекарей, немедленно!

Герцогиня хотела увести Кольбейна. Но он освободился из родительских объятий и проговорил: