Солнце, что следует за Луной. Ожидание

Так прошла неделя, а затем другая. Большую часть времени Елена старалась проводить в саду с Нимфеей, благо было достаточно тепло, лишь к вечеру начинали дуть холодные ветра. Иногда она с тихой грустью смотрела на зеленые деревья, траву и цветы вокруг и думала о том, что, наверное, в Киле и окрестностях уже похолодало, а горные вершины покрылись снегом. В каморке старика Берси будет очень душно и смрадно из-за печки, которую приходилось постоянно топить, а тетушка Магги наденет свои любимые чулки из овечьей шерсти да длинную шаль. Зимой тетушка особенно любила готовить яблочные и медовые пироги и завитушки и угощать ими деревенских ребятишек. За этими мыслями Елена вдруг осознала, что скучает по той жизни в поместье, словно покинула отчий дом и родителей. «Удивительно, – думала она, смотря на безоблачное голубое небо, – как быстро человек способен забывать плохие и тяжелые моменты своей жизни. Я уже почти совсем не помню тяжелую руку старой экономки или оскорбления и жестокость Гуллы. Помню лишь добрые глаза Берси и Магги, и цветущий вереск на склонах».

***

Сад в доме Аталлосов был очень обширный, особенно Елене полюбилось место возле небольшого пруда, перейдя каменный горбатый мостик, она оказывалась на зеленом островке, где росла огромная плакучая ива, поэтично касающаяся ветвями воды. Здесь можно было укрыться от всего света и наблюдать, как плавает в пруду декоративный красно–белый карп. Елена садилась на траву и с улыбкой наблюдала за тем, как Нимфея играет с Ханбеком в мячик или догонялки. В короткий срок отважный сын хозяйки стал настоящим другом для ее маленькой подопечной, выводя несчастную сироту из замкнутого, закрытого состояния. Девочка день ото дня все больше расцветала и становилась похожей на обычного ребёнка, веселого и шаловливого.

Госпожа Анника, когда не ухаживала за мужем, все время пропадала либо у себя в мастерской, где готовились духи и эфирные масла, либо разъезжала по салонам шелка по городу. Дамира держалась холодно и высокомерно с Еленой. Ни о какой дружбе тут речи и не шло. Она лишь оживала в присутствии господина Савалли.

В одно утро, сразу после осмотра господина Аталлоса, он вместе с Дамирой прогуливался неспешной походкой по саду. Говорила в основном она, он же слушал и задумчиво смотрел себе под ноги, изредка коротко отвечая. Елене было удобно наблюдать за ними из своего укрытия, оставаясь при этом совершенно незамеченной.

– Господин Савалли,– говорила Дамира, мечтательно поднимая на него глаза,– вы знаете, в эти дни я стала плохой дочерью.

– Почему же, госпожа?

– Я вдруг поняла, что стала радоваться тому, что мой отец болен.

Савалли остановился и в недоумении посмотрел на нее.

– Все потому, что если раньше вы приезжали к нам от силы раз в месяц, теперь же вы ездите к нам каждый день,– призналась она, краснея.

– Это нехорошо, госпожа, радоваться болезни другого человека, особенно родного отца.

– Но что же я могу с собой поделать,– начала в огромном волнении влюбленная девушка,– если я…

Но Савалли не дал ей договорить.

– Госпожа Дамира,– проговорил он строго, словно учитель, выпрямляясь и закладывая за себя руки,– я много раз просил вас оставить эти глупые мечтания и серьёзнее заняться учебою.

– Но почему?! Почему я должна оставить, как вы выразились, эти глупые мечтания? Мне уже четырнадцать, мне пора выходить замуж. Вы–друг моего отца! Он точно не будет против!

Савалли в раздражении поднял руку.

– Прошу вас! Давайте оставим этот разговор! Иначе мне придётся совершенно перестать посещать ваш дом,– и с этими словами Савалли откланялся и ушел прочь, оставляя Дамиру в слезах.

Елене было неловко от того, что она стала невольной свидетельницей этих признаний, и в то же время она всем сердцем сочувствовала безответно влюбленной юной госпоже. В этом возрасте все люди максималисты и способны совершать непоправимые глупости. Ей хотелось поговорить с Дамирой, но Елена понимала, что та приняла бы за дерзость и невоспитанность такое ее сочувствие.

Прошло еще несколько дней, здоровье господина Аталлоса поправилось настолько, что он даже стал потихоньку выходить гулять в сад. И вскоре он захотел видеть Елену и Варди. Они зашли к нему в комнату, с огромными окнами в пол, и с коврами на полу и стенах. Господин Аталлос сидел в высоком кресле, обложенный подушками, и смотрел в окно. Госпожа Анника находилась рядом и что-то тихо ему читала.

Завидев вошедших молодых людей, она сообщила мужу об этом, шепнув на ухо.

– Проходите, мои дорогие,– позвал господин Аталлос хрипло, приподнимаясь в кресле,– садитесь рядом, чтобы я мог получше вас рассмотреть. Своих спасителей.

Друзья подчинились и опустились на два стула, стоящие напротив кресла господина Аталлоса.

– Анника столько говорила о вас, так хвалила. Даже Тородд, обычно немногословный, и тот сказал, что я выжил только благодаря оказанной мне вами помощи. Это такой долг, который просто не может быть мною не оплачен. Поэтому, друзья мои, просите чего вашей душе угодно.