Солнце для всех!

— Мы стараемся держать руку на пульсе всех ведомств и организаций в этом прогнившем государстве, — прозвучал грудной баритон Дивин, молчавшей с начала разговора. Вэйнз и Дафф одновременно посмотрели на бесполую. — Включая мафию, — добавила та.

Бесполая была примерно того же возраста, что и Сарранг — около тридцати лет. Выглядела она, как и другие бесполые, которых доводилось встречать Вэйнз, как женщина. Лицом была симпатичнее своего триумвира, фигурой же, наоборот, уступала ей, так как была невысокого роста и слегка полновата.

— Ты говоришь так, будто мафия — это ещё одна госструктура, — заметила Вэйнз.

— Именно так. Очень хорошо сказано: госструктура.

Услышанное заставило Вэйнз задуматься. Со слов бесполой получалось нечто абсурдное: государство содержит полицию, чтобы бороться с мафией, которой оно, государство, само и управляет! «Глупость какая-то!» — подумала Вэйнз, а вслух сказала:

— Выходит, что власть борется сама с собой?

Дивин улыбнулась.

— Власть? — она протянула руку к Сарранг, аккуратно взяла у неё из пальцев сигарету, затянулась и вернула триумвиру, обменявшись при этом с ней ласковыми взглядами. — А кого ты называешь «властью», Вэйнз?

Вопрос показался Вэйнз нелепым: будто бесполая вдруг захотела над ней посмеяться и специально стала задавать явно дурацкие вопросы.

— Правительство… — пожала она плечами.

— Ты это серьезно? Веришь в то, что Правительство — это настоящая власть? Веришь в то, что сраная «Декларация независимости Конфедерации» действует, и нами не правит шайка небесных богачей, называемая Декархионом?

— А разве нет?

— Правительство, — сказала бесполая, — лишь инструмент в руках тех, кто владеет крупной собственностью — корпорациями, холдингами, компаниями… — перечислила она, перебирая в воздухе пальцами. — Правительство — выделенные из класса этих собственников менеджеры. Причём, менеджеры эти подбираются из числа не самых богатых — из нижней прослойки буржуазии — тех, кто там — (её указательный палец с аккуратно обточенным и выкрашенным в алый цвет ноготком устремился вверх, — жест, понятный всем на Поверхности, подразумевающий: Небо) — не имеют значительной собственности и, следовательно, не обладают значительной властью. Эти люди — пешки, лакеи знатных небесных Семей и их верхушки — Декархиона. Их обязанность и прямая задача заключается лишь в том, чтобы сохранить существующий веками порядок вещей, сохранить собственность богатых и не допустить организации бедных в единую силу. Для этого им нужны средства пропаганды, полиция, жандармерия, мафия… Все эти институты государства работают на то, чтобы вносить неразбериху и путаницу, оглуплять, низводить до скотского состояния, запугивать и полировать всё это мерзким матриотизмом… Страх — вот их главное оружие! Люди боятся потерять работу и потому готовы терпеть сверхэксплуатацию, потому боятся собираться в профсоюзы… в настоящие профсоюзы, а не в существующие официально и полностью подконтрольные властям кружки штрейкбрехеров… чтобы сообща бороться за справедливость; боятся нищеты, боятся оказаться выброшенными на улицу; боятся доносов и оттого многие сами спешат доносить первыми, стремясь показать себя лояльными власти; боятся оказаться в жандармских застенках, боятся полиции и преступников на улицах; боятся войны…

Дивин замолчала. Она опустила руки на колени и разгладила пальцами складки цветастой юбки, потом посмотрела на Вэйнз, на Дафф, которая всё это время внимательно её слушала, и закончила:

— Главная цель любого правительства, любого государства, будь то Каат, Кфар, Великий Север или Конфедерация — расколоть, раздробить на как можно большее количество осколков то абсолютное большинство, которое представляет из себя класс рабочих, превратить этот класс в толпу. Так что, да, мафиозные кланы здесь тоже выполняют назначенную им роль. Они вовлекают и деклассируют одних, запугивают других, оправдывают существование полиции.

Дивин замолчала.

— А что же жандармы? — спросила тогда Дафф, обращаясь к бесполой.

— А они нужны для того, чтобы подавлять тех, кто, вопреки всеобщему страху, сумели организоваться, осознали свою общность и силу…

— …и ещё, — прозвучал тихий, мелодичный щебет Сарранг, прервав грудной баритон её триумвира, — чтобы подавлять нас, прилагающих постоянные усилия к тому, чтобы вы… я имею в виду таких как ты, Дафф — простых тружениц, — объяснила женщина (Дафф понимающе кивнула) — …чтобы вы перестали бояться, чтобы открыли, наконец, глаза и поняли, что происходит… чтобы осознали себя как единое… как общность.

Сарранг убрала ногу с ноги и, потянувшись к возвышению, затушила сигарету в стоявшей на возвышении бронзовой чаше.