Солнце - это еще не все

– Как что? Разумеется, платья. В частности, вот это. Нравится? – и Розмари потянулась, как кошка.

– Слишком уж велика разница между кормой и носом, – и Лиз равнодушно стала намазывать хлеб маслом.

Розмари засмеялась.

– Это дело поправимо, – она отстегнула тяжелую золотую цепочку, державшую платье у шеи. Черный шелк соскользнул, обнажив маленькие белые груди. – Ну как?

Лиз и Лайша ахнули.

– Нравится? – Розмари томно повела плечами.

– Неужели ты не можешь увлечь мужчину, не оголяясь? – грубо спросила Лайша.

Розмари перестала улыбаться.

– Попробуй сама. Может, подцепишь, наконец, кого-нибудь. Впрочем, не с твоей грудью кормящей матери носить такие фасоны.

– Какая бы ни была, я, во всяком случае, не собираюсь одеваться, как проститутка, – отрезала Лайша.

Розмари слегка откинулась на табурете.

– А если мне это нравится?

– Чушь! Это у тебя просто психический сдвиг, боишься, что придется взглянуть на жизнь серьезно.

– А зачем мне это нужно? Такая жизнь меня вполне устраивает. По крайней мере если уж трахнет атомная – вы же сами все время говорите, что трахнет, – мне не о чем будет жалеть. Я свое взяла! Не то что вы, засохшие девственницы. Вы уверены, что у вас все в порядке?

– Меня от тебя мутит, – сказала Лайша, отвернувшись от нее.

– А не потому ли ты так говоришь, что я бросила твоего драгоценного братца, когда он мне до чертиков надоел!

Лайша обернулась с хлебным ножом в руке.

– Вот за это мы всегда будем тебе благодарны.

Розмари соскочила с табурета.

– Вы обе очень любезны! Я лучше пойду посмотрю, как остальным понравится мое платье.

– На твоем месте я бы не ходила, – дружески посоветовала Лиз.

Розмари презрительно фыркнула.

– Если вы думаете, что я боюсь…

– Ну что ты! Тебя просто высмеют, и твой вечер будет испорчен. Неужели ты не замечала, что они смахивают на два шампиньона?

– Стервы вы…

Она дернула дверь и почти столкнулась с Дональдом, за которым вошел Младший Мак. Розмари улыбнулась обольстительной улыбкой и, притянув к себе Дональда, впилась в его губы долгим поцелуем. Дональд хотел было попятиться, но ему помешал Младший Мак, который встал у него за спиной и не отходил, пока Дональд с отвращением не оттолкнул ее от себя.

Розмари ухватилась за табурет и жалобно протянула:

– Донни, детка, какая муха тебя укусила? Раньше тебе это нравилось.

Младший Мак принял профессиональный тон:

– Что это, медицинский осмотр?

Он подошел к Розмари поглядел на ее обнаженные груди с научным интересом.

– М-да! Мисс Рейнбоу, почему вы мне не сказали, что нуждаетесь в профилактическом осмотре? Я бы взял с вас только половину обычного гонорара, так как я еще только наполовину врач. Или вы хотите расплатиться иначе? Небольшая услуга за услугу или что-нибудь посущественней?

Взяв салатную ложку, он подцепил в нее грудь Розмари, а к другому концу прижал ухо, закрыл глаза и принял сосредоточенный вид.

Розмари оттолкнула ложку. Ее лицо исказилось от ярости.

– Не трогай меня, идиот!

– Трогать вас? Да ни в коем случае. Ну, а теперь, доктор Килдер, как специалист, что вы порекомендуете: провести курс гормональных инъекций, чтобы они стали чуть пышнее, или же курс ледяных компрессов, чтобы охладить их?

Розмари возилась с застежками платья, не поднимая глаз, подбородок у нее дрожал.

– Как вы считаете, доктор? На мой взгляд, дело в недостаточности, но вот чего именно?

Дональд посмотрел на маленькие белые груди, казавшиеся еще белее по контрасту с черным шелком, и, сделав над собой усилие, проговорил:

– Я мог бы вам сказать, но это было бы нарушением врачебной этики.

Младший Мак повернулся к Лиз и Лайше.

– Вам, коллеги, наверное, будет интересно узнать, что благодаря моему стетоскопу я получил весьма ценные данные. Я обнаружил маленькое сердце с неверным ритмом и явными признаками раннего склероза. Разрешите осмотреть другую млечную железу, мисс Рейнбоу?

Розмари выскочила из кухни, так и не застегнув платья. Дверь за ней закрылась, и они услышали, как хлопнула дверь ванной.

Лайша вышла в столовую и прислонилась головой к окну. Дональд подошел к ней.

– Прости, Лайша. Я никогда не думал, что она такая.

Младший Мак схватил Лиз и весело закружил ее по кухне, а потом замер в позе балетного танцора, уставившись на нее с фатовской улыбкой. К его удивлению, она обхватила его за шею и поцеловала неумелым, но долгим поцелуем. Не веря тому, что произошло, он прижал ее к себе, ожидая, что она отшатнется, но она прильнула к нему в страстном, трепетном порыве. Весь дрожа, он посмотрел ей в глаза с нарастающей радостью и поцеловал ее так, как никогда не решался поцеловать раньше.

– Лиз, маленькая моя, – прошептал он, – давай немедленно поженимся.