Солнце гигахруща. Том 1 Том 2 (СИ)

— Мне противно, — пробормотал Сашка, — что я — его сын. Мне даже бумажку эту противно держать, — он выпустил письмо из рук, уронив его на пол.

Великан неслышно для других обратился прямо к будущему послушнику, отчего тот расплылся в благодатной улыбке, опустился в глубоком поклоне и устремился к выходу. Андрей аккуратно подобрал письмо и, скомкав, убрал его в карман на животе.

— А все же можно, — он не знал, позволительно ли было ему говорить, — можно Сашка пойдет с нами? Он — еще ребенок, ничего не понимает.

Внезапно все присутствующие в комнате люди схватились за голову, почуяв резкую раздирающую боль. Словно стих зазвучали громоподобные строки.

— В словах Чернобога нельзя усомниться! Кто усомнился — потонет в грехе!

Комнату наполнил душераздирающий крик, бульканье, хрипота. Подкошенный жуткой болью, Андрей упал на пол. Корчась от страшных мучений, Андрей приоткрыл глаза и увидел, как недалеко от него чернобожник давился собственной кровью и держался за глаза, из которых текла густая алая жидкость. Внезапно он вытянулся словно струна и обмяк. Под ним увеличивалась темная лужа. Другой чернобожник в рясе дрожал, прижимаясь лбом к полу.

— Беги, Андрей Викторович, — вещал спокойный голос, — и молись, чтобы никогда меня больше не встретить.

Пленник вскочил на ноги, стараясь не смотреть на мертвеца, и засеменил к двери. Живой чернобожник с перекошенным от мучений лицом встал и открыл ему дверь. Уже в проеме Андрей остановился, вновь услышав пугающий голос в голове.

— А на твой вопрос я все же отвечу. Наша вселенная — ровесник твоего сына.

Андрей медленно повернулся и посмотрел Черному Богу прямо в бездонные черные глаза, которые пугающе блеснули. Словно ужаленный, он натянул ремень автомата и быстрым шагом, переходящим в бег, бросился по коридорам и лестницам к выходу из собора в сопровождении стражника.

17. Обман

Когда он пересек границу собора и двинулся вдоль тускло освещенных зарешеченными лампами коридорам, Андрей почувствовал, как страх улетучивается, давая место новому набирающему силу чувству — обиде, которая все более мешалась со злостью. Когда последний пост чернобожников был позади, он вытер крупные капли слез в глазах, снял автомат, пристегнул фонарь, магазин и передернул затвор. Он отдалялся от собора в темных коридорах безлюдного гигахруща, держа автомат у пояса и палец на курке. Ему хотелось увидеть в круге света Михаила и тут же расстрелять его. Он не вслушивался в темноту, не обращал внимания на пустые ячейки по сторонам, ибо им завладела единственная цель — добраться до брошенного пищеблока и повстречать проводника. Следуя старым указателям, он очутился возле искомой двери и посветил в каждую сторону. Полминуты спустя послышался знакомый голос.

— Ау! Андрей! — тот посветил в сторону, откуда шел звук. — Это я! Опусти оружие, я сейчас выйду.

Буквально заставив себя, Андрей опустил ствол, наблюдая за тем, как вдалеке появляется силуэт Михаила, который быстрым шагом приближался к нему. Подойдя ближе, проводник с удивлением посмотрел на злое лицо с красными глазами. Неожиданно мужчина поднял автомат, взяв проводника на прицел.

— Сука! Мразь! — закричал Андрей. — Ты с самого начала обманывал меня!

— Эй, ты чего, спокойнее! — негромко ответил Михаил.

— Руки! Убери руки от оружия!

— Хорошо, хорошо! Ты только тише! — он показал обе ладони. — Здесь нельзя орать! Тут повсюду чернобожники и…

— Сука! — Андрей сделал несколько шагов к Михаилу, чтобы точно не промахнуться. — Ты обманул меня!

— Как я тебя обманул? — в голосе не было страха, тот говорил спокойно, холодно глядя на компаньона.

— Ты сказал, что Коля у чернобожников в церкви!

— Я не говорил такого, — после некоторых раздумий сказал Михаил, пытаясь вспомнить, что он мог сказать. — Ты сам пришел ко мне, помнишь? И сказал, что сын пропал. Что он у чернобожников. А я лишь сказал, что все новообращенные идут в ближайшую церковь. Ту, в которой мы побывали. Помнишь?

Ствол нацеленного автомата дрожал. Андрей с ненавистью взирал на проводника, пытаясь достать из памяти совсем недавние разговоры, которые путались и терялись после пережитого в молитвенном зале.

— Это ты мне сказал, что он у чернобожников, — повторил Михаил, — а я лишь сказал, что он должен быть в церкви. Я тебе не врал. А теперь опусти автомат, — он стал опускать ладони.

— Руки! Держи их наверху! — приказал Андрей.

— А священник в церкви сам послал нас сюда. Ты должен помнить? Он сказал, что Саша и Коля — здесь, в соборе.

Андрей очень боялся, что Михаил его в очередной раз обманывает и, даже вспомнив обстоятельства разных разговоров, он прогонял их в голове вновь и вновь. Наконец, он понял, что Михаил не врал как минимум в этом вопросе и опустил автомат, показав красное от обиды и ненависти лицо. Михаилу хватило бы одной секунды, чтобы всадить пулю в того, кто только что держал его под прицелом, но вместо этого он сказал:

— Ты, идиот, своим криком весь гигахрущ сюда сейчас сгонишь. Пойдем отсюда быстрее! И убавь яркость фонаря!