Солнце и Луна (СИ)

Разумеется, самые интересные новости мы узнали из письма Аглаи Мунтияровы — доверенной помощницы Артемия. Оказалось, все благородное общество в один голос заявило, что с самого начала было понятно мое «не простое происхождение», раз меня приняли в Академию и «особо благоволили». Крол не посчитал нужным рассказывать о моем неведении в собственном происхождении, поэтому меня сочли «юной драконицей, хранившей тайну», и столичные завсегдатаи опечалились из-за невозможности немедленно со мной познакомиться. Тогда же и всплыло имя Вадима Хрусталева — ученика-дракона, едва не убившего меня пару месяцев назад. Его исключили, и отправили в ссылку, и теперь драконы с особым наслаждением поливали его грязью за нападение на кровную драконицу. Пусть он и считал меня тогда человеком — его вины это в глазах общества не умаляло.

Отец же знакомился с письмом от крола Казимирова, и его глаза светились от счастья.

— Дочь, — обратился он ко мне, — скоро мы получим твои измененные документы, Ольгерд распорядился направить их сюда.

— Поздравляю, сударыня Круторогова! — улыбнулся лорд Дартмур, и присутствующие повторили его поздравление.

Я встретилась взглядом с Матильдой, и, такое чувство, будто нам на секунду открылись мысли друг драга. «Я всегда буду твоей Элиф!» — сказали мои глаза. «Знаю, моя девочка, моя Элиф!» — ответила мне она.

— В любом случае, в Академию ты вернешься уже с новым именем, — продолжал ликовать отец. — Я позабочусь, чтобы преподаватели следили за поведением учеников, никто не посмеет давить на тебя. Все ведь понимают, что такое защита именем крола!

— Я тоже сделаю все возможное, — кивнул Девон, и они с Артемием пожали руки.

— Скорее бы показать тебе твой дом, дочь! Место, где ты родилась, твое родовое гнездо.

— Хорошая идея, учитывая, что скоро сударыня снова поменяет фамилию! — сказал Кристофер Беломорский.

В этот момент мое сердце с силой сжалось, Ярослава с Леоном понимающе переглянулись, Эксетер заинтересованно впился взглядом в Ярогнева, госпожа Беломорская опустила глаза, господин Клеверов не сдержал смешка, а отец грустно вздохнул.

Отсюда вытекает второе важное событие — Кристофер Беломорский продемонстрировал присущую северянам прямолинейность, и попросил мою руку для своего сына. Отец точно был недоволен поспешностью, но согласился с самой искренней учтивостью, на которую был способен.

Мои щеки раскалились, а руки задрожали, когда Ярогнев с помощью Леона поднялся на ноги, и повторил предложение уже лично мне. Я согласилась, он надел мне кольцо на палец, и мы поцеловались, вызвав радостные поздравления, аплодисменты и прочие выражения чувств. В комнату вошли слуги с ларцом, открыли, и моя будущая свекровь вытащила оттуда родовую диадему Беломорских — «Слезы моря». Я полуприсела, и украшение водрузили на мою голову.

Диадема была невесомой, удобной, выглядела изящной и волнующей, словно олицетворение таинственных морских глубин. Подвески из прозрачных кристаллов нереальной красоты при каждом движении головы покачивались, играя на свету, и придавая лицу особый блеск. Это я поняла потом, когда увидела себя в зеркале, а в тот момент у меня просто не было сил дышать от волнения.

— Мы рады принять тебя в наш род, Туана Круторогова! — произнесла госпожа Беломорская тоном, исключавшим любую радость.

Глаза отца увлажнились, и неудивительно: сбылась его мечта, он обрел дочь, выдавал замуж, почти все вокруг излучали счастье, и былые беды остались позади. Он ничего не говорил, но я нутром чувствовала его желание пойти дальше, и изменить жизнь куда радикальнее. Любопытно, он уже выбрал себе новую супругу, или только подумывает о женитьбе? Будет ли она моей ровесницей, или на этот раз он возьмет в жены вдову? Вряд ли, первый вариант выглядит более походим на правду: ему нужен наследник, и молодая здоровая драконица, способная родить детей.