Солнце и Замок

Однако самому ему, вновь очутившемуся перед лицом бога по имени Изид Иооо ИоооЕ, показалось, будто он пробудился от долгого-долгого сна: руки его налились прежней силой, борода почернела, а взгляд снова сделался ясным – вот только прежняя хитрость да прозорливость не вернулись назад.

– Ну, а теперь расскажи обо всем, что повидал и что сделал, – велел Изид Иооо ИоооЕ, а выслушав рассказ Человека до последнего слова, спросил: – Какой же из трех народов полюбил тебя крепче прочих и за что ты сам полюбил их?

Человек на время задумался, кутая плечи в плащ Тарнунг, так как изрядно мерз в чреве корабля Изида Иооо ИоооЕ.

– Люди жарких горных земель беззаконны, неправедны, – сказал он, – однако я полюбил их, поскольку в них нет фальши. Друзей они чествуют пышными трапезами, с врагов порой заживо сдирают кожу и, не доверяя никому, даже не думают горевать о том, что обмануты.

– Люди холодных земель, напротив, живут праведно, по закону, однако я полюбил и их, хотя это оказалось много трудней.

– Люди земель, курящихся паром, не ведают ни закона, ни беззакония. Эти во всем следуют зову сердец, а я, живя среди них, тоже следовал зову сердца… и полюбил их крепче всех остальных.

Так отвечал ему Человек.

– Да, Человек, многому, многому тебе еще предстоит выучиться, – сказал бог Изид Иооо ИоооЕ, – ибо ко мне ближе всех люди холодных земель. Разве не понимаешь ты, что со временем земли, курящиеся паром, и вся – вся Земля мира Зет непременно должна перейти к тому или иному из величайших его народов?

С этим он снова пожаловал Человеку способность взглянуть с небес вниз глазами бога, и узрел Человек гибель множества добрых людей из холодных земель, по словам прочих людей, пораженных молнией. Немало погибло и людей скверных, злых, и прочие люди заговорили о моровом поветрии. Женщинам начали видеться странные сны, детям – приходить в голову причудливые фантазии, дожди, ветры и солнце сделались иными, не такими, как прежде, а стоило детям вырасти, люди холодных земель, отправившись в земли, курящиеся паром, построили там дома, а жителей курящихся паром земель (ведь рабов-то они не держали) согнали в загоны да загородки и оставили там, сидеть в пыли, пока не погибнут.

– В жарких горных краях на долю народа земель, курящихся паром, выпало бы немало страданий, – заметил Человек. – Многие из них по моему повелению тяжко трудились, возводя для меня стены под страхом бича. Однако они при случае пели, а при случае бежали, а если не удавалось, крали пищу из моих кладовых, и некоторые даже изрядно на ней разжирели.

И ответил ему бог Изид Иооо ИоооЕ:

– Уж лучше обречь человека на смерть, чем обречь человека на рабство.

– Ну что ж, – откликнулся Человек, – ты сам так рассудил!

Обнажил он Владыку и сокрушил бога, и сгинул Изид Иооо ИоооЕ в облаке дыма пополам с синим пламенем.

Погиб ли с ним вместе и Человек? Кто знает, кто знает… На Земле мира Зет Человека не видали давно, но вспомните, сколько раз исчезал он от всех, когда взбредет в голову! Взять хоть ту же заросшую розами цитадель в неприступных горах – как знать, чья воля оберегает ее? Взять хоть те же тонкие, смертоносные, ядовитые стрелки, разящие из полумрака – как знать, чья рука посылает их в цель? Взять хоть те же размытые ливнем дороги, петляющие меж забытых, заброшенных городов – как знать, чьи ноги их протоптали?

Но, может статься, ныне и то, и другое, и третье в прошлом, ибо все это дела давно минувших времен – тех дней, когда Вселенная была стара, а на свете имелось одним богом больше.

Сказка о мальчишке, изловившем на удочку Солнце [3]

На восьмой день забросил мальчишка лесу в морские волны. Солнце восьмого дня только-только поднялось, проложив по воде золотую дорогу, протянувшуюся от его широкого, безмятежного лика в дальнюю даль, к диким берегам Атлантиды, к самым ногам мальчишки, сидевшего на изумрудной глыбе, торчавшей из песка у воды. Совсем юное в те времена Солнце еще не постигло всех людских хитростей, как ныне – и клюнуло на приманку.

Взмахнул мальчишка удилищем, подсек добычу, сплюнул в море, заулыбался, почувствовав, как натянулась леса. Такого мальчишки ни мне, ни тебе не встретить и за всю жизнь: волосы его отливали зеленью изумрудов, а в глазах огоньками поблескивали крупицы солнечной позолоты, однако его лицо дочерна загорело на солнце, а небольшие, короткие ногти не блистали безукоризненной чистотой, и в этом он нисколько не отличался от любого мальчишки, живущего по соседству с нами. Отец мальчишки многие годы назад уплыл в дальние страны, к диким варварам-эллинам, менять сверкающие самоцветы, коими славится Атлантида, на вина и овечье руно, а мальчишку и его мать оставил в крайней нужде.