Солнце и Замок

Весь день напролет попавшееся на крючок Солнце билось, кувыркалось, металось из стороны в сторону, порой ныряло поглубже, погружая всю землю в ночную тьму, а порой прыгало к самому небу, поднимая ввысь фонтаны звезд. Порой оно прикидывалось мертвым, порой пыталось оборвать лесу удочки, обмотав ее вкруг Луны. Мальчишка же, поджидая, пока Солнце не выбьется из сил, то натягивал лесу потуже, то приотпускал, однако удилище все это время держал крепко.

Наконец подошел к нему первый в селении богатей, местный ростовщик, владелец дома, где жили мальчишка с матерью, и говорит:

– Обрежь лесу, парень, отпусти солнце. Убегая прочь, оно приносит нам зиму и губит все цветы в моем фруктовом саду. Когда ты подтаскиваешь его к берегу, оно приводит с собою засушливый месяц август, и каналы, что орошают мои ячменные поля, пересыхают до дна. Обрежь лесу, парень!

Однако мальчишка только посмеялся над ростовщиком, принялся осыпать его градом сверкающих камешков, коими славится Атлантида, и, наконец, первый из богатеев селения несолоно хлебавши ушел восвояси.

Тогда вышел к мальчишке, на берег, первый силач селения, местный кузнец, способный остановить на бегу и повалить наземь дикого буйвола, и говорит:

– Обрежь лесу, парень, не то шею тебе сверну! – ибо первый в селении богатей щедро за то ему заплатил.

Однако мальчишка только посмеялся над кузнецом, принялся осыпать его градом сверкающих камешков, коими славится Атлантида, а когда первый силач в селении схватил его за загривок, сам, в свою очередь, схватил первого на все селение силача да швырнул в море, исполненный мощи Солнца, струившейся в его жилы вдоль рыболовной лесы.

Тогда вышел к мальчишке, на берег, первый из хитроумцев селения, местный мэр, способный сладкими речами заманить кролика прямо к себе на кухню, и немало перепуганных кроликов, не говоря уж о фазанах да куропатках, трепетали от ужаса при виде острых ножей, едва за ними захлопнется дверь. Вышел сладкоречивый мэр на берег и говорит:

– Обрежь лесу, мой мальчик! Обрежь и ступай со мной. Отныне мы вдвоем будем править, ни много ни мало, всей Атлантидой. Посовещался я с мэрами прочих селений, и мы порешили: объединимся в империю, а ты – и никто иной! – станешь над нею царем.

Однако мальчишка только посмеялся над хитроумцем, принялся осыпать его градом сверкающих камешков, коими славится Атлантида, и отвечал:

– Ох, надо же! Царем, значит, да? А императором кто будет?

Много чего еще наговорил первый из хитроумцев селения, однако, в конце концов, и он ни с чем ушел восвояси.

Тогда вышла к мальчишке, спустившись на берег с окрестных холмов, сведущая в магии женщина, волшебница, знающая от и до все судьбы, кроме своей собственной, и говорит:

– Обрежь лесу, малыш. Саваоф в своем храме обливается потом, трепещет и больше не желает принимать от меня подношений, а стопы Сетха, именуемого невеждами Кроносом, сыном Урана, дали множество трещин, а волшебная птица Чатака улетела от меня прочь. Звезды небесные подняли бунт, пророча роду людскому то власть над самими собою, то неизбежную гибель. Обрежь лесу, малыш!

Однако мальчишка только посмеялся над нею, принялся осыпать ее градом сверкающих камешков, коими славится Атлантида – агатов и александритов, беломоритов и халцедонов, рубинов, сапфиров, сардониксов – и, наконец, волшебница с холмов, бормоча что-то себе под нос, ушла прочь ни с чем.

Тогда вышел к мальчишке, на берег, самый глупый житель селения, местный дурачок, что пел песни без слов всем окрестным ручьям да похвалялся, будто раз уложил в постель белую березу вон с того холмика, и замычал, тщась объяснить, как напуган видом Солнца, бьющегося в небесах на крючке, но не находя для сего нужных слов.

Однако мальчишка только улыбнулся, дал ему подержаться за удилище, и какое-то время спустя дурачок тоже ушел прочь ни с чем.

Тогда, наконец, вышла к мальчишке, на берег, его мать и говорит:

– Помнишь ли ты те чудесные сказки, что рассказала я тебе за все эти годы? Так знай: самой чудесной из них ты еще не слыхал. Ступай же со мною в дом, возвращенный нам первым из богатеев селения, надевай корону, вели своему генералу встать на страже у входа, а в руку возьми волшебное перо птицы Чатаки, отверзающей клюв встречь небу и пьющей мудрость с росой. Тогда обмакнем мы с тобой, ты и я, перо ее в кровь дикого буйвола и вместе начертаем ту сказку на коре белой березы.

– О чем же эта сказка, матушка? – спросил мальчишка.

– Называется она «Сказка о мальчишке, изловившем на удочку Солнце», – ответила его мать. – Режь поскорее лесу да обещай больше Солнца на удочку не ловить, пока мы с тобою живы.

«Так-так, – подумал мальчишка, вынимая крохотный нож. – Матушку – ту, что прекраснее белой березы, всегда добрую сердцем – я, конечно, люблю. Но разве не суждено всякой душе износиться, стереться, кружась на Колесе? Если так, придет время, и ее не станет, но я-то останусь в живых, и вот тогда непременно опять наживлю удочку сверкающими самоцветами Урана, и будем мы править звездами… ну, а не выйдет, так что за беда?»