Солнце краденое (СИ)

— Персонаж из древних преданий и сказок, — очень Макару хотелось откинуть ударом ноги этого зубастого зверя, но отчего-то мысль о возможности его ненароком обидеть это желание пересилила.

Что делать с большими собаками знал капитан. А это свирепое недоразумение…

— Экземпляр интересный, согласен, — по-своему истолковав замешательство друга прокомментировал Гесс. — Я обнаружил следы генных модификаций, давшие обострение обоняния, физическую силу и зачатки интеллекта.

— Он что, разговаривает? — все ещё замерший неподвижно Макар готов был и в это поверить.

— Я думал, что ты удивишься. Подобные эксперименты в Империи запрещены уже больше века назад. И технологии обывателям недоступны. Совсем.

Пёс вдруг сел, продолжая рассматривать капитана. Потом перевел взгляд на биолога и тяжко вздохнул. Совершенно по-человечески.

— Ну что, Горыныч, — повинуясь скорее странному и совершенно логически необъяснимому порыву, нежели велению разума, Макар рядом присел, осторожно протягивая руку к уху рыжего чудовища. — Добро пожаловать в экипаж корабля. Ставим тебя на довольствие, Гесса назначаю твоим персональным куратором.

Секунду подумав, Горыныч ещё раз вздохнул и повалился на спину, раскинув в стороны свои толстые лапы. Жуткого вида хвост застучал кастаньетами косточек о металлический пол.

— Разговаривать он и не будет, — биолог не стал возражать, — строение ротовой полости не позволяет. А вот понимает нас он наверняка. И я не уверен, что на этом сюрпризы закончатся…

Да уж…

Разумное человечество в свое время далеко зашло в деле модификации домашних животных. Зачатки интеллекта относились к категории самых жестоких экспериментов, ведь животные получали частицу генома самого человека. И… буквально сходили с ума. После историй с массовыми убийствами и проявлениями аномальной жестокости все генетические изменения на животных были запрещены. Только селекция и сохранение искусственно выведенных пород или видов, как элемента культурного наследия человека. А это значило…

Версий было немало. От нахождения сотни лет в бытовом стазисе до влияния самих Сумерек. В которых, как известно, линейного хода времени не было.

— Предлагаю пойти, выпить чай, — прервал затянувшееся молчание Гесс. — Я специально для тебя его вырастил. И кофейные зерна.

— Боув! — рявкнул радостно новый член экипажа “Совы”

— А некоторые есть будут теперь только завтра, — добавил биолог, — и больше не будут кусать нашего доктора, лаять на сообщения Петровича, гонять Ролика по спортзалу и рычать на помощника капитана.

Горыныч сделал морду убедительно-виноватую, но лукавое выражение хитрых темных глаз и энергичный стук облезлым хвостом заставлял усомниться в его чистосердечном раскаянии.

— Сукин ты сын… — пожурил его почти нежно Аверин.

И пёс сразу же согласился.

А потом они весело брили голову капитана, а затем пили чай в уютном кабинете биолога. И Макар даже не стал говорить лучшему другу, что запах черной смородины не характерен для настоящего черного чая. Оставалось надеяться только, что кофе, чей скорый урожай Гесса так искренне радовал, будет тоже иметь земной запах и вкус. Хоть мороженым, хоть шоколадом, главное чтобы знакомым.

Смородина — это здорово. Не бесконечные витаминизированные напитки от Ойле «с полезными минералами и микрофлорой» вид имевшие прямо-таки оскорбляющий воображение капитана, а вкус омерзительный. Нет. Волшебный напиток из дальнего детства. Что-то тянет Аверина на ностальгию, стареет?

— Ты когда собираешься показаться жене? — прервал его размышления друг. — Только ты не подумай, я вовсе тебя не выгоняю, можешь даже тут у меня поселиться.

Макар сделал глоток, переводя взгляд на Горыныча, сидевшего за столом вместе с ними. Пес настойчиво требовал соблюдения прав почти-что-разумных существ и не унимался, пока Гесс не принес ему легкую стальную корабельную табуретку. Потом взял, внезапно запрыгнул на это неустойчивое сооружение и балансируя ловко на нем, очень прочно уселся.

Еды пес не просил, его абсолютно устраивала их непринужденная беседа. Время от времени он в ней даже участвовал. Вот и теперь этот рыжий нахал громко фыркнул, словно выражая свою солидарность с биологом.

— Как думаешь, он насколько разумен? — Макар сделал вид, что не слышал вопроса.

Ему было страшно. Как никогда в жизни, впервые.

— Да уж, поразумнее некоторых… — ехидно ответил биолог. — Тех самых странных землян, что считают свой вид даже хуже скафандра.

— Бов! — Горыныч не выдержал и тоже решительно высказался.

Только разумной собаки в экипаже им еще и не хватало…

— Я впервые женат! — им обоим ответил Макар. — И пока только лишь юридически… — Прозвучало совсем уж печально.

На лице Гесса промелькнуло откровенное удивление. Но от вопросов он воздержался.

— Она явно боится мужчин… — лишь задумчиво произнес. — Кстати, я все это время изучал вопрос ее этого… э-м…

— Паразита? — подсказал ему Марк, а пес отчего-то поежился. Видимо, знал это слово.