Солнце любви [Киноновеллы. Сборник]

С первыми титрами возникают виды вокруг Тичфильда, поместья графа Саутгемптона, которые сменяются видами Лондона вдали... Всадник скачет, и мы слышим, как с небес, голос поэта.

               УИЛЛ
Кто под звездой счастливою рожден -
Гордится славой, титулом и властью.
А я судьбой скромнее награжден,
И для меня любовь - источник счастья.

Военачальник, баловень побед,

В бою последнем терпит пораженье,
И всех его заслуг потерян след.
Его удел - опала и забвенье.

Но нет угрозы титулам моим

Пожизненным: любил, люблю, любим.
{25}

1

Лондон. Вестминстер. Королева Елизавета и граф Эссекс за столом играют в карты; он молод, но в его облике уже проступает страждущая мужественность, как на его портрете более позднего времени. Королева в платье, как из павлиньих перьев, молодая душой, не замечает своего возраста.

За дверью стоит начальник гвардейцев сэр Уолтер Рали, который вполне может носиться с мыслями из его более позднего письма.

ГОЛОС РАЛИ. Мое сердце повергнуто в пучину отчаяния? «Я, привыкший видеть, как она ездит верхом, подобно Александру, охотится, подобно Диане, ступает по земле, подобно Венере, между тем как легкий ветерок, развевая ее прекрасные волосы, ласкает ими ее ланиты, нежные, как у нимфы; я, привыкший видеть ее порою сидящей в тени, как богиню, порою поющей, как ангел, порою играющей, как Орфей!» Я вынесу все!

ГРАФ ЭССЕКС  Любимцу, отвергнутому дамой, разве достойно стоять у ее двери?

ЕЛИЗАВЕТА (с улыбкой).. Он стоит там по долгу службы и по моему приказанию.

ГРАФ ЭССЕКС. Нет, ваше величество, достойнее на его месте оставить двор.

ЕЛИЗАВЕТА. Сэр Уолтер Рали с превеликой радостью отправился бы в путешествие, если бы я позволила. Но он не только путешественник, но и воин, а война может начаться в самое ближайшее время. Милый друг, вы не имеете никакого права смотреть свысока на такого человека. Сэр Уолтер Рали - украшение нашего века.

ГРАФ ЭССЕКС. Всякое украшение со временем теряет блеск. Его блеск уже не слепит вас, но вы боитесь его. Разве он может достойно служить вашему величеству, если вы находитесь в вечном страхе перед ним?

ЕЛИЗАВЕТА. Дорогой, я никого и ничего не боюсь, ни Бога, ни смерти. Ваша надменность, когда вы еще ничего не сделали для славы, меня удивляет.

ГРАФ ЭССЕКС (вскакивая на ноги). Как ничего! Я не выпал из гнезда, а воспарил в небо и приблизился к солнцу, как Икар.

ЕЛИЗАВЕТА. Как Икар? Поостерегись, мой друг, опалить свои крылья и упасть в море.

ГРАФ ЭССЕКС. На море и на суше я свершу подвиги, коли вы, ваше величество, приблизили меня к себе, к славе вашего царствования. Последние события во Франции разве не требуют нашего вмешательства?

ЕЛИЗАВЕТА (поднявшись, вступает в движениях танца).  Генрих Наваррский взошел на французский престол. Чего же еще?

ГРАФ ЭССЕКС. Но против него выступила Католическая лига.

ЕЛИЗАВЕТА. Мы сокрушили мощь Испании, когда пресловутая Армада надвинулась на нас, у берегов Англии. В зените славы, мой друг, не стоит затевать мелких дел. Католическая лига добивается лишь одного: чтобы королем Франции был католик. На месте Генриха IV я бы приняла католичество. Но это - между нами. (С улыбкой останавливает порыв возмущения графа Эссекса и отпускает его.)

2

Постоялый двор в Кошэме. Осень 1592 года. Труппа «Слуги лорда Стренджа» после представлений уезжает; публика провожает актеров, на галереях внутреннего двора гостиницы показываются знатные дамы и господа, съехавшиеся из окрестных поместий, как на праздник. У некоторых дам на глазах слезы, им грустно, что веселье от театральных представлений кончилось, впереди зима.

 Мы видим на галерее смуглую леди, глаза ее сияют изумительным блеском, как ночь звездами, и сразу узнаем ее. Рядом с нею останавливается Шекспир. Юная леди кого-то все высматривает среди актеров, чтобы помахать только ему, и не находит. Ей 14 лет, как Джульетте Шекспира.

УИЛЛ. Если вы ищете там меня, то позвольте вам сказать: я здесь.

МОЛЛИ. Хорошо. Прощайте!

Сверкнув молнией светом черных глаз, Мэри Фиттон машет рукой, будто он уже там, внизу, у ворот, за которыми исчезают лошади с повозками труппы «Слуг лорда Стренджа».

УИЛЛ (смеется). Я здесь, миссис Фиттон. Я остаюсь.

МОЛЛИ. Это безумие!

УИЛЛ. Вы думаете, ради вас? Впрочем, и ради вас остался бы, если бы пожелали. Ради «Венеры и Адониса». Я обещал графу Саутгемптону закончить поэму еще до того, как в Лондоне откроются театры.

МОЛЛИ. Я просила вас не разговаривать со мной прилюдно.

Мэри Фиттон поворачивается спиной, но не сразу уходит. Шекспир, воспользовавшись этим, всовывает в ее руку книгу, которую сразу подхватывают.