Солнце любви Киноновеллы

Вернон!

Поля, луга, дали... Шекспир и Уилли Герберт, юноша 13 лет,

идут лугом.

УИЛЛИ. Да, да, моя мама графиня Пэмброк - сестра сэра

Филиппа Сидни, сама пишет и переводит, уж поэтому, наверное,

и учитель мой - поэт Самуэль Даниэль. И мама, и Даниэль в

восторге от вашей поэмы «Венера и Адонис».

УИЛЛ. Как! Моя книга дошла до вашего поместья Вильтон?

УИЛЛИ. Уилл! Она дошла до Оксфорда и Кембриджа.

Профессора и студенты в восторге. Разве вы не слыхали?

УИЛЛ (смеется). Да, студенты, говорят, кладут под подушку

мою поэму, ложась спать.

УИЛЛИ. Это и я делаю. Только я не понимаю Адониса. Кто бы

устоял на его месте?!

УИЛЛ. Вы еще юны, мой друг.

УИЛЛИ. Ну уж не настолько, чтоб не ведать желаний, как

Адонис.

УИЛЛ. Да, да, я помню, желания меня томили в вашем

возрасте так же, как и ныне, словно с вами я снова юн. Но время

неумолимо.

С вышины, как песня жаворонка, звучит голос.

УИЛЛ

О, как я дорожу твоей весною,

Твоей прекрасной юностью в цвету.

А время на тебя идет войною

И день твой ясный гонит в темноту.

Но пусть мой стих, как острый нож садовый,

Твой век возобновит прививкой новой.

15

И видим мы Шекспира с графом в саду, и слышим его голос в

вышине...

Но если время нам грозит осадой,

То почему в расцвете сил своих

Не защитишь ты молодость оградой

Надежнее, чем мой бесплодный стих?

Это уже другая сфера бытия, выше - юность, красота и поэзия,

что можно передать в вечность в стихах, здесь - сфера жизни, в

которой стих бессилен.

Вершины ты достиг пути земного,

И столько юных, девственных сердец

Твой нежный облик повторить готовы,

Как не повторит кисть или резец.

Отдав себя, ты сохранишь навеки

Себя в созданье новом - в человеке.

16

Две сферы бытия - поэзия и жизнь - поэт четко различает. Так

и видишь, как Шекспир, ломая карадаш, отбрасывает его.

Между тем Уилл увлекается красотой светлокудрого юноши,

прекрасного, как Адонис, чего не скажешь про графа

Саутгемптона, красота его скорее личности, а не лица. Поэт

любуется летним днем и юношей, совершая с ним прогулку, мы

слышим его голос, как вновь и вновь возникающую музыку:

УИЛЛ

А у тебя не убывает день,

Не увядает солнечное лето.

И смертная тебя не скроет тень, -

Ты будешь вечно жить в строках поэта.

18

УИЛЛИ. Сэр Филипп Сидни был влюблен в сестру графа

Эссекса Пенелопу, которую он воспел под именем Стеллы; хотя

любовь была взаимная, ее выдали замуж за лорда Рича...

УИЛЛ. Что внесло подлинный драматизм в сонеты под общим

названием «Астрофил и Стелла»...

УИЛЛИ. Но ваши сонеты мне нравятся больше. И маме тоже.

УИЛЛ (смеется). Я и стараюсь для вас, настоящих ценителей

поэзии!

4

Увеселения в парке - как представление отдельных эпизодов

из комедии «Бесплодные усилия любви». Шекспир раздает

листки с репликами:

УИЛЛ. Мы разыграем «Бесплодные усилия любви»...

ФЛОРИО. Что это, Уилл?

УИЛЛ. Есть такая пьеса... Она ставилась на свадьбе графа

Эссекса... В ней воспроизводится история о посещении

французской принцессы двора Генриха Наваррского, получившая

огласку, но назовем его Фердинандом, а его приближенных

оставим с их именами - Бирон, Дюмен, Лонгвиль, а среди дам,

кроме принцессы, будет Розалина, которую готова играть миссис

Фиттон... Король и его приближенные решили посвятить три года

серьезным занятиям, поскольку цель жизни - слава. Король

заявляет... Ваша реплика, граф.

ГЕНРИ (в роли короля)

Наварра наша станет чудом света,

Двор - малой академией, где будем

Мы созерцанью мирно предаваться.

УИЛЛ. Для занятий науками принимается устав, похожий на

монастырский, что тут же вызывает протест. Бирон заявляет.

(Говорит сам.)

Я клялся вам в ученье быть три года,

А тут немало есть иных обетов...

Не спать, не видеть женщин и поститься -

Мне с этим слишком трудно примириться.

(Смотрит на Мэри Фиттон.)

Чтоб правды свет найти, иной корпит

Над книгами, меж тем как правда эта

Глаза ему сиянием слепит.

Свет, алча света, свет крадет у света.

Пока отыщешь свет во мраке лет,

В твоих очах уже померкнет свет.

Нет, научись, как услаждать свой взгляд.

Его в глаза прелестные вперяя,

Которые твои зрачки слепят,

Их тут же снова светом озаряя.

Наука - словно солнце.

Мэри Фиттон в роли Розалины, поглядывая на Шекспира в

роли Бирона:

МОЛЛИ (в роли Розалины)

Уму его находит пищу зренье:

На что ни взглянет он, во всем находит

Предлог для шутки тонкой и пристойной,

Которую язык его умеет

Передавать таким изящным слогом,

Что слушать даже старикам приятно,

А молодежь приходит в восхищенье,

Внемля его изысканной беседе.

ФЛОРИО (в роли Олоферна). Уилл представил свой портрет!

УИЛЛ. О, Флорио, как и ваш. Не вы ли утверждаете в вашей

книге: «Венеция, Венеция, кто тебя не видит, не может тебя

оценить»?

ФЛОРИО. Не спорю с вами, Уилл. Мы с вами еще поговорим.

Теперь ваша речь - о красоте Розалины, разумеется, хотя король

говорит, что ее лицо смолы чернее.

УИЛЛ (в роли Бирона)

Без Розалины, - или я не я, -

Навеки б тьма вселенную сокрыла.

Все краски, слив сверкание свое,