Солнце мертвых

Часов в десять утра он вместе с Куликом из окна квартиры Кнутобоевых наблюдал за тем, что происходит во дворе дома. Тут же в квартире у телевизора сидели еще два милиционера в штатском. Несколько человек прогуливались среди любопытной толпы, внимательно следившей за действиями ученых. Наготове стоял компрессор с отбойными молотками и колесный экскаватор. Ученые – Лева и Кутепов – с наушниками на головах и какими-то приборами через плечо суетились во дворе. Они о чем-то возбужденно переговаривались. Примерно через час Лева начертил мелом на асфальте большой круг. Снова загрохотали отбойные молотки. Толпа придвинулась почти к самому кругу. До этого момента Саркисяна не было видно. Теперь же он вылез из автобуса. Подошел к толпе и стал что-то объяснять, видимо, просил отодвинуться. Но толпа не только не отодвинулась, но все больше прижималась к компрессору и рабочим с отбойными молотками.

– Надо бы вмешаться, – тревожно сказал Кулик.

Тарасов и сам видел, что надо, он оторвал своих людей от телевизора и вместе с Иваном вышел во двор. Перед этим он попросил прислать дополнительный наряд милиции. Милиция стала отжимать людей от места раскопок. Толпа недовольно ворчала, но постепенно отодвинулась на приличное расстояние. В этот момент подъехал экскаватор и осторожно зацепил ковшом асфальт.

– Осторожно, осторожно! – кричал экскаваторщику Лева.

Примерно на глубине полутора метров обнаружилась кирпичная кладка свода подземного хода. Работы были прекращены, и все отправились совещаться в квартиру Кнутобоевых.

Та и впрямь стала походить на штаб, то и дело заходили и выходили люди, беспрерывно звонил телефон, начальство хотело быть в курсе!

Тарасов с тоской смотрел на затоптанный пол и в который уже раз корил себя, что вмешался в это дело.

– Итак, – сказал Саркисян, и его унылое лицо стало еще унылее, – пробиваем свод и опускаемся в подземелье.

Все согласно кивнули.

– Пойдем я и Лева, Степан Петрович останется наверху.

– И мы! – хором воскликнули Тарасов и Кулик.

Саркисян задумчиво поглядел на них, его большой бананообразный нос нависал над верхней губой, что придавало ему еще более грустный вид.

– Ну что ж, – сказал он, – возьмем и милицию.

Рабочие ломами попытались пробить дыру в своде. Но старинная кладка никак не хотела поддаваться.

– Придется отбойным молотком, – сказал Саркисян. – Только осторожнее. Чтобы свод не рухнул. Техника не подвела.

В кирпичном своде быстро образовалась приличная дыра. Толпа снова надвинулась и почти смела сдерживающих ее милиционеров.

Лева нагнулся и посветил в дыру мощным фонарем.

– Глубоко, – заметил он. – Ну что, будем спускаться? – Он вопросительно посмотрел на Саркисяна.

Тот молча кивнул.

Появилась складная лестница, которую опустили в провал. Первым спустился Саркисян, за ним Лева, Тарасов и Кулик.

Тарасов ступил на каменный пол хода. Сверху посыпался мусор: это спускался Кулик.

Было совершенно темно, только над головой светлел квадрат неба. Ход был довольно высокий – метра три. Тарасов всегда думал, что подземные ходы бывают узкими и тесными. Этот, напротив, был просторный.

– Ну что, двинулись? – подал он голос.

– Подождите, Николай Капитонович, сейчас спустят приборы и фонари, – ответил Саркисян. Через минуту он вручил каждому по фонарю.

– Ну, с богом. – И Тарасов с удивлением заметил, что Саркисян перекрестился. Исследователи зашагали вперед. Тарасов светил фонарем под ноги, по сторонам, рассматривал кладку хода. Она, видимо, была достаточно древней, но очень хорошо сохранилась. Незаметно было ни одного вывалившегося кирпича. Да и сам кирпич был необычный. Большой, значительно крупнее современного, он был гладкий и ровный, точно отполированный. Как определил Тарасов, ход вел в сторону дома. Воздух в подземелье был свеж и чист, будто в нем работала современная вентиляция. На это же обратили внимание и остальные члены группы.

– Дышится-то как, – заметил Саркисян.

– Умели строить, – откликнулся Лева.

Мощные фонари шарили по стенам, по кирпичному полу, но ничего интересного пока не было обнаружено. Создавалось впечатление, будто ход незначительно понижался.

Шли медленно, внимательно вглядываясь под ноги. Тарасова охватило такое чувство, какое бывало в детстве, когда лазил с мальчишками по чердакам и подвалам домов. Чувство жутковатое и сладкое одновременно. Вот-вот наткнется он на что-то необычное, страшное. И не было для него развлечения более привлекательного, чем эти поиски неизвестно чего.

Внезапно впереди раздался сухой дробный звук, словно по полу покатилось что-то жесткое и полое.

– О! – воскликнул Саркисян. Он поднял с земли желтый человеческий череп. Мертвая голова саркастически скалилась прямо в лица исследователей, обступивших Саркисяна.

– Вот и первая находка, – задумчиво заметил ученый.

– И весьма зловещая, – в тон ему добавил Лева.

Тарасов тоже глянул на череп, но особого впечатления он на него не произвел.

– А где остальные части скелета? – спросил Тарасов, светя себе под ноги фонарем.

– Других не наблюдается, – сказал Кулик, – видимо, владелец потерял голову, не заметив этого.