Солнце мира богов. Том первый (СИ)

У неё всегда были тёплые руки. Не нежные, как у всех леди Танатоса, а морщинистые и с мозолями на тонкокостных пальцах — она часто держала карандаш в руке, испещряя сотней зарисовок пергаментные листы и большую доску в собственной спальне за гобеленом в гардеробной. Её руки оставляли грифельные следы на моём лице, неизменно цепкие и нависающие напоминанием ещё пару дней. Пока старший папа не заметит их, не схватит за шиворот несуразного для моей полной фигуры платья и не искупает под ледяной водой ближайшей бочки для полива его любимого сада.

Однако, даже он не мог стереть той огромной радости, когда она приезжала вновь. А я жаждала этого всем своим детским сердцем, провоцируя его на каждый из совершённых ударов, вымещенных на мне.

Она была рядом только тогда, когда он не мог остановиться от своей лютой ненависти ко мне и бил без остановки.

— Зачем ты скрылась от меня, Элли? — шептала она мне на ухо.

Не она— её образ, спровоцированный моим ведением. Только поэтому я ответила:

— Я очень устала, мама, — шёпот, — я бы хотела, чтобы меня кто-то любил.

Я почувствовала её лёгкую улыбку макушкой. А затем лёгкий поцелуй в волосы, который она завершила тяжелыми словами:

— Я тебя люблю, мой юный птенчик. Ты и сама знаешь, что мужской любви не бывает. Так зачем пытаешься вырвать её из сердца того, кто никогда тебя не любил?

Я промолчала. Знала, что видения Цикл не посылает просто так, а значит, если я останусь ожидать, то моё подсознание пропустит нерешённые проблемы самого себя глубже, оставив мне только образ будущего.

Он и появился. Всё та же колыбельная её голосом, ниспадающая с отчётливых нот в шёпот:

Луна смущённо прячет улыбки,

От солнечной силы она так светла.

Боится остаться в оковах ошибки.

Двадцать девятые сутки — пора.

Исчезла на ночь, потерявшись на небе,

Новолуние стёрло все чрева следы.

Обратившись сияньем попадали цепи,

Посыпались с неба святые плоды.

И скованный звёздною пылью листочек,

Ниспослан был к нашей двери в эту ночь —

Взрастили то семя луны мы в росточек,

А он так же светел, как солнце. Точь-в-точь.

И продолжение в виде одного-единственного четверостишья, которое преследует меня уже несколько лет:

Предательским звоном взорвётся звезда,

Прокравшись в сердца трёх врагов.

Малодушная Элли уснет на века,

Ниспослав миру сотни костров.