Солнце Мирлеи

Когда все прочие дела были улажены, а букеты оставлены в салоне автокара, они двинулись к входу, при этом сохраняя напряженное молчание. Коралина неосознанно прижималась к Рэйну и крепко стискивала пальцы Талия, чувствуя дыхание Наски почти что на своей шее. Шутки кончились. Впереди — около тридцати приглашенных дам из правящих верхов Мирлеи, и Кора очень сомневалась, что ее с ходу признают своей. Сама же согласилась на эту авантюру, нужно взять себя в руки и вспомнить, зачем она вообще здесь.

«Нужно вслушиваться в любые диалоги, запоминать имена. Потом спрошу у Наски о каждом. Любое упоминание Дукрута или Ирнекана, другой ли планеты. Надо сосредоточиться. Ради них», — Кора мысленно расслабилась, поочереди посмотрев на Рэйна и Талия.

Черные волосы первого сегодня были заплетены в недлинную, но толстую косу и перекинуты через плечо, а на тонкие прядки были нанизаны маленькие декоративные камни в виде звезд. Коралина даже представить не могла, сколько ему потребовалось времени, чтобы навести марафет. Почувствовав ее взгляд, Рэйн наклонился к ее лицу, словно собираясь шептать секреты. Взглянул на нее синими глазами из-под полуопущенных ресниц, и словно земля ушла из-под ног. Коралина сглотнула, стараясь не думать о том, что сквозь вырез на бедре отлично видно маленькое белое пятнышко на смуглом колене. Не думать получалось плохо, потому что в какой-то момент Кора поймала себя на мысли, что из всех частей его тела колено расцеловывала бы дольше всего.

Боже правый. Кровь прилила к щекам, и девушка едва не упустила момент, когда они вошли в общий зал, освященный сотнями, нет тысячами бумажных фонариков, которые мерцали под самым потолком, куполом уходящим в какую-то космическую пустоту. В Мирлее очень любят высокие потолки. Пока Наска показывал приглашения весьма сурового вида даме, Коралина с открытым ртом разглядывала праздничное помещение, сплошь усеянное цветами всех возможных видов, словно мероприятие решили провести в оранжерее. Высокие пальмы стояли не в кадках, а были врыты прямо в пол, который представлял из себя какие-то своеобразные внутренние клумбы. Вместе со всем этим, посередине было очень много места для танцев, а под сенью широких листьев стояли фуршеты и скамейки для уединения. Потолок по большей части был стеклянным, чтобы высаженным растениям было комфортно — вот почему Коре показалось, что он бесконечен. Она с выражением полнейшего восторга разглядывала присутствующих женщин и мужчин, изображая на лице настолько искреннюю улыбку, что ей улыбались в ответ.

— Тут так красиво, — выдохнула она, неосознанно прошептав это на ухо Талию. Тот даже напрягся, но мигом пришел в себя, почти невинно скользнув пальцами до ее локтя. Почти, потому что при этом у него участилось дыхание.

— Дом советницы Киры Дона-Ло, — доложил Рэйн, оглядываясь почти по-хозяйски. Кажется, ему не раз и не два приходилось бывать на таких встречах по случаю службы. — Она занимает одну из шестнадцати должностей, приближенных к мореве. Отвечает за любого вида экологические вопросы. Недавно выяснила, кто повинен в вырубке отдаленных от столицы лесов.

— Кто? — Коралина заглянула в его глаза, заранее зная ответ. Его лицо исказила боль.

— Дукрутские браконьеры. Они не успели сформировать поставку на Дукрут, поэтому советнице удалось изъять погубленные деревья. Два коритаМесяц по-милетски, в котором от двадцати восьми до тридцати дней (свотов). шел траур. Еще до того, как ты сюда прибыла.

— Я участвовал в реабилитационной акции, — поделился Талий, как-то беспокойно оглядываясь по сторонам. — Высаживал новые деревья и цветы. Через пару лет земля восстановится, — он ободряюще улыбнулся им обоим, и Кора ощутила укол тупой боли. Дукруты. Везде эти проклятые дукруты!

— Траур по деревьям, — она повторила это без доли усмешки, потому что могла понять, почему милетянам так больно, когда кто-то покушается на их драгоценную планету. Все равно что сжечь дом или погубить мать. — А если кого-то убивают?

— Траур объявляют на шесть коритов, — вздохнул Рэйн, и Кора мысленно дала себе подзатыльник за неосмотрительность. — По всей Милете высаживают черную ригорду — особый цветок, растущий только на могилах. Поют песни, зажигают огни в храмах всех четырех богинь. Люди выходят на улицу и всей планетой оплакивают одну-единственную смерть, потому что это горе для всех. Когда убили родителей, — он сглотнул, — меня приютили друзья отца и плакали почти так же громко, как я…

— Рэйн, — Коралина замотала головой, прижав его ладонь к своей щеке. Он притих, глядя на нее почти без эмоций, и только в самом краешке его глаз собралась влага. Талий шумно выдохнул, сложив голову на его плечо. В густых зарослях, где они укрылись, почти никто не мог увидеть их секундную слабость. — Прости, я не должна была спрашивать.

— Не извиняйся. Мы на Милете не одиноки в своем горе, — Рэйн даже улыбнулся, коснувшись пальцами ее подбородка. Замер, а вокруг шумел праздник.