Солнце на излете

Звезды задумчиво роздали в воздухе
Небрежные пальчики своих поцелуев,
И ночь, как женщина, кидая роз духи,
Улыбку запахивает шубой голубую.

Кидаются экипажи на сумрак неистово,
Как улыбка пристава, разбухла луна,
Быстрою дрожью рук похоть выстроила
Чудовищный небоскрёб без единого окна.

И, обрывая золотистые, свислые волосики
С голого черепа моей тоски,
Высоко и быстро пристальность подбросила,
Близорукости сметая распыленные куски.

Вышитый шелком и старательно взвешенный,
Как блоха, скакал по городу ночной восторг
И секунды добросовестным танцем повешенных,
Отвозя вышедших в тираж в морг.

А меня, заснувшего несколько пристально,
У беременного мглою переулка в утробе торопит сон
Досчитать выигрыш, пока фонари стальной
Ловушкой не захлопнули синего неба поклон.

Le chemin de fer

Л. Ю. Брик

«Выпили! Выпили!» – жалобно плачем ли
Мы, в атласных одеждах фигуры карт?
Это мы, как звезды, счастью маячили
В слезящийся оттепелью Март,

Это мы, как крылья, трепыхались и бились,
Над лестницей, где ступени шатки,
Когда победно-уверенный вылез
Черный туз из под спокойной девятки,

А когда заглянуло в сердце отчаянье,
Гордыми взорами дам и королей.
Будто колыхнулся забредший случайно
Ветерок с обнажающихся черных полей,

Это мы золотыми дождями выпали
Мешать тревоги и грусть,
А на зеленое поле сыпали и сыпали
Столько радостей, выученных наизусть…

«Выпили! Выпили!» – жалобно плачем ли
Мы, в атласных одеждах фугуры карт?
Это мы, как звезды, счастью маячили
В слезящийся оттепелью Март.

Март 1915 г.

Девушка

…Или я одна тебе отдана.

(Цесаревна Елисавета Петровна).

Страсть водила смычком по лесу
На пробор причесанных и вовсе лысых сердец,
А у загрустившей сумеречно пальцы укололись,
Надевая хрупкие грёзы брачных колец.

Окуная в изгибы вечера узкие плечи,
Плакала долго и хрупко совсем одна,
А вечер смотрел, как упорно мечется
Смычек страсти, будто пьяница с грузного сна.

И ей шептали, что кто-то фиалок у рва
Нарывал и бросал подножием рифм,
Что ее душа – элементарная алгебра,
А слёзы – нулевой логарием.

Что раздеты грёзы и фиолетово-сумеречно
Наструнили стаканы пенно вина,
А она уронила в страстном шуме речь,
Плакала долго и хрупко совсем одна.

Февраль 1914 г.

Новобрачная

Л. А. Ш-вой.