Солнце на излете

Огни портовой таверны,
Бриллианты улыбок и ругань.
В волосы звуков вечерних.
Пыль вплетена. Сон запуган.

Дремлют губами на ругани люди.

Вечер, как узкий рельеф.
Безмолвно – окунутый спит в изумруде
Кем то потерянный гнев.

Кокетки – звезды вдоль гавани.

Мертво за стражею парусов.
Над молом фонарь в белом саване
Задвинул безмолвья засов.

Ночь, женщиной еще не причесанной,

Морю склонясь на плечо,
Задумалась, и, тысячу поз она
Принимая, дышала в лицо горячо.

Июль 1914 г.

Одесса.

Вечер («Вечер в ладони тебе отдаю я…»)

Ю. А. Эгерту.

Вечер в ладони тебе отдаю я, безмолвное сердце.
Шагом усталых трамвай на пылающий запад
Гибкую шею дуги не возносит с печальным упорством.
Рты дуговых фонарей белоснежно оскалили зубы.

Вечер – изысканный франт в не небрежно помятой панаме

Бродит лениво один по притихшим тревожно панелям,
Лето, как тонкий брегет, у него тихо тикает в строгом
Кармане жилета. Я отдаю тебе вечер в ладони,
        Безмолвное сердце.

Апрель 1914 г.

Москва.

На лихаче

Эти бестрепетные руки,
Эта удивленно поднятая бровь,
И глаза, бесстрастные от скуки, –
Это не любовь.

Но ведь это утро только первой ночи,

А над парком шум тревожный и весенний…
Каждое новое горе непонятно жесточе,
Каждое новое счастье непонятно мгновенней.

А рысак рассыпается искрами

Сухо рвущих дорогу копыт,
Не продлить поцелуями быстрыми
Час, что до дна допит.

Города ропот стихнет

Вы взглянете просто и прямо
Ах, там, где святых нет
Вы – только усталая дама.

Петровский Парк.

Романтический вечер

Вл. Маяковскому.

Вечер был ужасно громоздок,
Едва помещался в уличном ридикюле, –
Неслышный рыцарь в усталый воздух,
Волос вечерних жужжащий улей,

Отсечь секунды идет панелям,

И медлит меч по циферблату.
Пролетая, авто грозили, – разделим, разделим…
Закован безмолвием в латы,

Закрыв забралом чудесной грусти

Лицо, неведомый один,
Как будто кто то не пропустит,
Не скажет ласково «уйди».

Апрель 1914 г.

Москва.

Ночное

В. О.

Взор, шуршащий неслышно шелк,
Вечер, согретый дыханьем голоса,
Это кто то голос расплел и умолк,
И весь вечер звенит в тонкой сети из волоса,

Это кто то волос волн растрепанных грив,

В сетях запутал зданья и улицы,
А на троттуары громоздился людей и шумов прилив,
И бил в стены рева огромной палицей.

И на девичьей постели метнулась испуганно

Звавшая и ждавшая, потому, что голос скосила ночь,
И одна из еще незнанному подруг она
Звала веселию пыток помочь.

Ночь, распустив вуали из тюля,

Поплыла, волнуя фонарный газ,
И следили упорные взоры июля
Юноши порочных и ясных глаз.

Волнуясь из вазы возгласов вынула

Только трепет тревоги, томную тишь,
Молилась, что чаша минула,
Шептала: «желанный, незнанный, спишь?»

Июль 1914 г.

Геленджик.