Солнце на излете

Ах, не скрыть густым и грустным ресницам
Глаз, смотрящих только на одну.
Вы по жизни моей, как по книги страницам,
С тихим шелестом тихо прошли в тишину,

Вы прошли в тишину, серебристое имя.
Как неслышная поступь шагов
Богомольно несется губами моими
На алмазы кующихся строф.

Как влюбленному мальчику дороги вещи,
До которых коснулись любимой рукой,
А тоска с каждым днем неотступней и резче,
Каждый день неотступней с своею тоской.

Никогда не сказать серебристое имя,
Никогда не назвать Вас, одну,
Как по книги страницам. Вы днями моими
В неизбежную тихо прошли тишину.

Июль 1915 г.

Еще молитва

Н. Г. Валленбургер.

Это сердце, зажженное Вами, сгорит Вам,
Как любимому, милому Богу, свеча,
То спускается ангел к альковным молитвам
И в тяжелых драпри его вздохи молчат.

Что сегодня? Рассвет после раненой ночи,
Раскаленный, распятый, измученный день?
Или ночь после дня исступленно хохочет
И кивает бесстыдно на каждую тень?

Как на прах эшафота бессильно повержен
В этой сладостной дрожи недвижим, как труп.
Чьей рукой высоко вознесен и задержан
Этот миг, эта пытка измученных губ?

И когда только шепот в тени изголовий,
Как израненый вздох, долетит.
Это сердце, зажженное мукам и крови,
Тихим пламенем Вам догорит.

Июль 1915 г.

И еще

В час, когда гаснет закат и к вечеру,
Будто с мольбой протянуты руки дерев,
Для меня расплескаться уж нечему
В этом ручье нерасслышанных слов.

Но ведь это же ты, чей взор ослепительно нужен
Чтоб мой голос над жизнью был поднят,
Чья печаль, ожерелье из слезных жемчужин
На чужом и далеком сегодня.

И чьи губы не будут моими
Никогда, но святей всех святынь,
Ведь твое серебристое имя
Пронизало мечты.

И не все ли равно, кому вновь загорятся
Как свеча перед образом дни.
Светлая, под этот шопот святотатца
Ты усни…

И во сне не встретишь ты меня,
Нежная и радостно тиха
Ты, закутанная в звон серебряного имени,
Как в ласкающие вкрадчиво меха.

Январь 1916 г.

«О, королева, вчера…»

О, королева, вчера
Вы, выходя из трамвая,
Подали пятачек оборванцу
И потупили взор…

На голубоосенней вышине
Белый лебедь облако
Над хрустально-четким городом
Плывет, как и над хрустально-четким лесом…

О, королева, вчера, –
Лишь вчера,
А сегодня осень
Исхрусталила сердце,
И в хрустальный бокал его,
Я Вас прошу,
Вы налейте Вашей улыбкой
Тягучого и томного ликёра мечты,
Потому что теперь – осень,
Потому что все – четко-хрустально…

И сквозь рубиновую влагу его
Прорубинит рубиновой паутиной
Лампа на моем столе
И фонарь за окном
Рубиновым глазом…

О, королева, вчера
Вы, выходя из трамвая,
Подали пятачек оборванцу
И потупили взор…

Август 1913 г.

На книге стихов

Ю. А. Эгерту.