Солнце на излете

Нет здесь не Вам… И бархатный околыш.
Тульи голубоватой желтый кант, и грустный взор,
И тонких пальцев хруст, и хрупкий голос
Фарфоровый, как сон… Костер,
Зажженный из сердец, серебряные елки
Нас обступили, ждут, –
Вчера – . . . . . . дремавший по проселку.
Сегодня – маятник минут.
Чуть розоватыми снегами в дали
Уходит грусть полей.
Вам шепоты печали
Моей.

Все в Вас

От удивленности пробора
До глаз,
Похожих на топаз…
Минут моих минуты слишком скоро
Несутся… А у Вас?
У Вас таких томлений названные сестры
Ткут счастья медленную нить,
Но кто так остро
Мог любить?

«О, темный шелк кудрей…»

О, темный шелк кудрей, о, профиль Антиноя,
И грудь, и шея, вы о, пальцы хрупких рук,
О вас, лишь помня вас, сегодня сердце ноет
Одним предчувствием томяще-сладких мук.
Единственный, как свет, бесценно-милый друг,
Вы, чьи глаза, как день, наполненные зноем
Июльской синевы две чаши сладких мук,
И Вы пройдете в тень, и профиль Антиноя
Забудется, как все, как пальцы хрупких рук.

Май 1915 г.

«Пил безнадежный чай. В окне струился…»

Пил безнадежный чай. В окне струился
Закатной киновари золотой
Поток. А вечер близко наклонился,
Шептался рядом с кем то за стеной.
Свеча померкла Ваших взглядов.
Чертили пальцем Вы – какой узор? –
На скатерти. И ветка винограда
Рубином брызнула далеких гор.
Ах, это слишком тихо, чтоб промолвить,
Чтоб закричать, – здесь счастье, здесь, здесь «ты»!
Звенело нежно серебро безмолвий,
И в узкой вазе вянули цветы.
Ах, это слишком тихо, что-бы близко
Почуять пурпур губ и дрожь руки, –
Над взорномеркнущей свечой без риска
Крылили вы, желаний мотыльки.

Июль 1913 г.

Офелия из облаков

Кн. Н. А. В-ой.

Она течет. И плеск над каждым всплеском,
Как на стекле залитых солнцем окон
Свивается, как радуга, в венок он
В хрустальном воздухе хрустальным блеском.
Она течет. И плеск над каждым всплеском.
Нить дней моих, от Севера до Юга,
От чайных домиков до вод валов,
Несет, как ладонку, тебя, подруга,
    Офелия из облаков.

Как запах букв в евангельской легенде,

Как шелесты развернутых историй, –
Любимые, любившие во взоре
Небрежного, как летний вечер, дэнди.
Как запах букв в евангельской легенде, –
Жемчужных строк осенние гирлянды,
Грусть плещущихся об одном стихов, –
Как в лунной ночи кружево веранды
    Офелия из облаков.

Июль 1914 г. Константинополь.

Молитва последняя