Солнце на ладонях

Ступеней в небо крутизна, —
И распростёр крыла Исакий
Над Петербургом. Дух узнав
Его парящий, дунь на знаки.

И полукамень-полупар —

Величественно строгий город,
Вперед толкает тротуар,
И ветер с рек ползет за ворот.

В гармонии летящих птиц

И набережные стремятся
В рисунки узких улиц-жриц
Архитектурного богатства.

О, как Атланты здесь трезвы,

И как щедра вода-богиня! —
Железа с мрамором узлы
В осеннем золоте тугие

И город весь един как вздох

Небес, под ним слегка горящих,
От куполов своих оглох,
Но острый слух в летящих башнях.

С мостами дружат здесь дворцы,

С изяществом – грома величья.
В Москве – грачи, а здесь – скворцы, —
Людей меняется обличье.

В Москве – вразвалочку душа,

А Петербург, отняв вначале
Язык, вкруг купола верша
Великолепье, впечатляет.

«Синеет Царское Село…»

Синеет Царское Село
В дожде, чуть косо моросящем,
Зашло в пожарище былом
Здесь солнце, марш сыграл здесь я ящик

Оркестр. Но с легкой грустью я

Дождём дышу, вхожу в музеи,
Где всё на близорукий взгляд
Роскошно, чтобы мы глазели,

И чтобы с зеркала души

Не облетала позолота,
Что Бог искусств душе внушил,
Ваяя до сих пор, измотан.

Зачем Екатерине столь

Обширные в дворцах покои?
От окружения изволь
Зависеть, царственная воля.

О, мира сильные сего,

Власть – тяжкий крест из обольщенья;
Пусть скромно Царское Село,
Богатство – это духа щели.

Никто фарфоровых китайцев

Не забирает у царицы,
И потолки – в античных танцах,
Державный дух у стен клубится,

Но нет былой помпезной славы

Державных олицетворений
В России, исстари кровавой,
Корона растворилась в пене.

А Муза кружит в листопаде,

И начинают волшебство
Дни эти в акварельной глади
У поразительных дворцов.

Зарисовка

Я прощаюсь с тобой, Петербург,
И теперь ты паришь надо мною, —
Твой жестокий речной драматург
Возвышает тебя над Невою.

Вместе с пригородным волшебством,

Вместе с арками, с парками, с ливнем,
С завершённостью в ритме колонн
И атлантов и в гулкости ритма

Камень в краеугольность свою

Всех дворцов твоих вносит свободу,
И стремление ветра поют
Против ветра летящие своды.

Солнце измельчено ли в тебе,

Петербург, и лучится сквозь камень
Кружевами, и тонет во тьме
Угловатых колодцами зданий?

О, величье соборов твоих!

В облаках – вечность архитектуры;
Воспаривший, размноженный лик
Отраженьями строгой культуры —

Лик твой, город, и тени скользят

По божественно-строгим ланитам,
Обращается вдаль синий взгляд,
В нём мольба с мрачным знанием слиты.

Я прощаюсь с тобой, Петербург,

Так пари надо мной облаками! —
В средоточье твоем – драматург
Эти стены вдаль отодвигает.

«Портрет. Повторенье…»