Солнце на полдень

Про свою службу в армии Мыкола не любит почему-то рассказывать. Все отделывается шуточками. Он считает, что служить в мирное время, когда войны нет, — зряшное занятие, дармовое поедание казенного хлеба и каши. Все мы знаем, что у Мыколы две грамоты за отличную службу и меткую стрельбу, а чтоб он принес и показал грамоты трактористам, не допросишься. Знаем и то, что Мыколу оставляли на сверхсрочную службу, обещали «дать пилу», иными словами — присвоить звание старшины, а он не согласился. Грыцько этого понять не может, он все сокрушается. Надо же, мол, променять такую лафу, все дармовое, и харч и обмундировка, целых две простыни — одна снизу, другая сверху — чистая жизнь! — на грязную тракторную каторгу!.. Гуляй себе по городу с барышнями, которые покрасивше, и поплевывай по сторонам. Житуха!

Хозяйство у Мыколы, и вправду, с бору по сосенке. Один «интер», один «фордзон», два «хатэзе» и даже один «катерпиллер»! А теперь жди представления… Мыкола напустится на Грыцька, тот будет сперва отшучиваться, потом огрызаться, а допечет бригадир, так и за грудки — его, бригадира!.. Хоть все считают Грыцька никудышным трактористом, а постоять за себя он умеет!.. Ему достался новый ХТЗ, но хлопот с этим трактором больше всего у Мыколы. Сколько уже длится этот поединок между трактористом и бригадиром! И все по поводу нового трактора! Для Мыколы — он все еще новый, для Грыцька — новый, да браковый. Вот и рассуди их!..

Трудное хозяйство у Мыколы. Бригадир наш мечется между тракторной бригадой и МТС, туда и обратно клянчит, выбивает эти вечно нехватающие запчасти! То привезет в мешке комплект свежезалитых вкладышей, еще в розовато-зеленых цветах побежалости на бронзе и с нежно-золотистой корочкой на баббите, то снизку поршневых колец, а то еще в сизой, заводской, окалине клапана. Своими плоскими шляпками они мне напоминают черные диковинные грибы на высоких ножках…

Появление Мыколы означает — ремонт. С мелким ремонтом трактористы сами справляются. Даже Тоня Огаркова, единственная наша дивчина-трактористка. У Тони красивые дымчатые волосы и горячие светло-карие глаза. Тоня мне очень нравится, и, кажется, она об этом догадывается. Иначе зачем она меня щекочет травинкой, когда утром застает еще спящим в вагончике, на полке? Зачем она брызгает в меня водой из умывальника или, смеясь, стряхивает мне в лицо мокрые руки, когда я подаю ей полотенце? Тоня смешливая, но смеется она больше одними глазами, душевно и деликатно, как бы внутри и про себя. Не то что наша повариха Варвара. У этой даже не смех, — кажется, что кто-то колотит палкой в пустую керосиновую бочку! Варвара, ясное дело, смеется для всех. Не то что Тоня — для себя. И действительно, глядя на Варвару, трактористы, даже в самые мрачные минуты, начинают и сами смеяться. Потом это уже хохот, все ржут, — я даже иной раз не пойму почему — и тоже хохочу под общее настроение.

Нет, что ни говори, — Варвара очень нужный человек в бригаде. Даже Мыколу из мрачности выведет! Тот только шмыгнет носом, скажет на нее то «кловун», а то «комиссар» — и сам начинает смеяться. Собственно, после этого и начинается наш общий смех. Чаще всего это случается за обедом, когда мы усаживаемся к столу, кое-как сколоченному и поставленному либо в затишек, когда жарко, либо на утреннее солнышко, когда зябко от росы. Но Варваре не лень оставить свой котел и с поварешкой с длинным держаком появиться и возле ремонтируемого трактора, где разгораются страсти и кажется вот-вот начнется драка. «Ну пе́вни!.. Охолоньте щас же!.. — Размахивает поварешкой на палке Варвара. — А то угощу кой-кого ишо до обеда! Вырослы, а розуму не вынеслы!»

Иной раз — и угощает. Зачерпнет этой полведерной поварешкой воды из бочки — и плеснет на «петухов». И тут же — руки в боки и хохочет: будто палкой в пустую керосиновую бочку колотит. Надо послушать этот смех, надо посмотреть на подбоченившуюся Варвару — попробуй тут не расхохотаться!..

Я люблю помогать Тоне. Залью керосин в бак, воду — в радиатор, масло — в картер, а потом еще успеваю ломиком отковырнуть тяжелые комья земли от косых шпор на колесах ее «фордзона». Изнанка этих ломтей блестит как зеркало.

Грыцько говорит, что Варвара меня ревнует к Тоне. Откуда мне знать? Варвара смеется, завидев, как я стараюсь, ломиком очищаю от грязи колеса. Это, мол, трактору, что слону дробинка! Да и пойдет трактор — тут же опять налипнет на колеса. Может, и так…