Солнце над рекой Сангань

После ужина Ян Лян и Ху Ли-гун предложили поговорить об обстановке в деревне, еще не совсем ясной им, несмотря на общую оценку, которую дали ей секретарь районного комитета и старый Дун. Чжан Юй-минь и Ли Чан выразили свое согласие, но Вэнь Цай нашел собрание слишком малолюдным и предложил ввиду серьезности вопроса созвать весь актив.

— Надо идти вместе с народом, — пояснил он. Чжан Юй-минь и Ли Чан отправились на розыски. Скоро все восемь активистов оказались в сборе: заместитель старосты Чжао Дэ-лу, милиционер Чжан Чжэн-дянь, командир отряда народного ополчения Чжан Чжэн-го, председатель Крестьянского союза Чэн Жэнь, председатель местного профсоюза батраков Цянь Вэнь-ху, заведующий орготделом партийной ячейки Чжао Цюань-гун, агитатор партийной ячейки Ли Чан я секретарь ее Чжан Юй-минь. Не пригласили лишь старосту деревни — Цзян Ши-жуна. Весной его снова вернули на этот пост по предложению Чжао Дэ-лу. «Человек он богатый, — объяснил Чжао Дэ-лу, — времени у него много, пусть побегает по общественным делам. Только большой власти ему нельзя давать». Деревенский актив не протестовал — и Цзян Ши-жун вернулся на старое место.

Активисты не подготовились к собранию и, несмотря на то, что приход бригады обрадовал их, боялись высказываться перед новыми людьми; даже такой испытанный член партии, как Чжан Чжэн-го — командир ополченцев, — о котором говорили, что он не боится ни воды, ни огня и готов все свои силы и самую жизнь отдать на служение бедноте, чувствовал себя связанным; в голове у него теснилось много мыслей, но высказать он их не умел, слова не шли с языка. Не решаясь присесть с другими на кан, он остался стоять в дверях.

Первым заговорил старый Дун.

— Земельная реформа направлена на уничтожение феодальных эксплуататоров, помещиков… — начал он, — крестьяне не должны бояться…

Словоохотливый Дун так увлекся, что заговорил о забастовках канадских рабочих, об итальянских моряках… Слушатели перестали его понимать, а он все более уклонялся от предмета своего выступления — земельной реформы.

Наконец, Вэнь Цай прервал его и предложил собранию перейти к обсуждению конкретных вопросов и прежде всего уяснить себе сущность реформы. Взяв слово, он стал объяснять собранию инструкцию Шаньси-Чахар-Хэбэйского бюро ЦК, которую знал наизусть. Так они беседовали до поздней ночи, пока не убедились, что все они ясно представляют себе стоящую перед ними задачу.

Предполагалось, что вся работа по проведению реформы будет закончена в течение недели или самое большее десяти дней, так как необходимо было считаться и с угрозой гоминдана снова пустить в ход оружие, и с острым положением на Бэйпин-Суйюаньской железной дороге. Вэнь Цай решил назначить на следующий вечер собрания во всех общественных организациях с тем, чтобы все члены бригады выступили с разъяснением политики партии. Крестьян надо было оповестить с утра, прежде чем они выйдут в поле.

Когда активисты разошлись, Чжан Юй-минь задержался, собираясь, видимо, что-то сказать, но Вэнь Цай, не замечая этого, еще раз напомнил ему, что необходимо смелее привлекать массы и развязывать их инициативу. Он высказал удивление, что в деревне так мало членов партии.

Чжан Юй-минь молча выслушал эти упреки. Члены бригады громко зевали от усталости, и ему пришлось уйти. Перед самым уходом Чжан Юй-минь сообщил, что вокруг дома расставлены патрули, а в переулке, за стеной, живут свои люди и что вообще в деревне все спокойно.

Едва Чжан Юй-минь шагнул через порог, Вэнь Цай заметил:

— К чему такие предосторожности? Можно подумать, что это заговорщик из старого тайного общества.

ГЛАВА XII Споры

С чувством неудовлетворения, разочарования и досады вышел Чжан Юй-минь во двор. Старый Хань, отдыхавший в прохладе у дверей кухни, окликнул его:

— Ты еще вернешься?

— Нет, запирай ворота.

Провожая его на улицу, старик шепнул Чжан Юй-миню:

— Всем уже известно, вся деревня нас спрашивает о прибывших: откуда они — из района или уезда? А может быть, даже из центра?

— Отвечай, что из района.

Не оглядываясь, Чжан Юй-минь свернул из переулка на южную улицу. Увидев уже стоявшего на посту с винтовкой на плече Чжан Чжэн-го, он подумал про себя: «Вот это парень надежный!»

Во время собрания в душной комнате Чжан Чжэн-го сильно клонило ко сну. На улице повеяло прохладой, и сон у него как рукой сняло. Заметив Чжан Юй-миня, он задел его локтем и шепотом произнес «в кооперативе». Чжан Юй-минь молча кивнул головой и свернул к площади. Ворота кооператива не были заперты и раскрылись от первого толчка. Уже во дворике он отчетливо услышал голоса; из дверей на него пахнуло жаром. Перед прилавком у входа, скрестив на груди руки, стоял только один полуголый Лю Мань с сигаретой во рту. Он сердито оглядел Чжан Юй-миня, но тот, словно не замечая его, стал прислушиваться к словам, доносившимся из комнаты.

— Ты говоришь, Чжан Чжэн-дянь, что у Гу Юна много земли, что он помещик! Но ведь он работает сам, он трудящийся помещик, — доносился голос Чжао Цюань-гуна, — постоянных батраков он не держит, берет только на поденщину.