Солнце над рекой Сангань

— И горе и радость делим пополам! Бросаться в Хуанхэ, так всем разом! — хором ответили ему.

— Значит, разговор у нас идет между своими. И разглашать его нельзя!

— Конечно, — подтвердил Ли Чан, — это статья из устава партии.

— Дун и другие товарищи из района укажут нам, как работать, а вы, коммунисты, обязаны им подчиниться.

— Ну да, — снова подтвердил Ли Чан. — Как это сказано? — Он было взялся за свою записную книжку, но тут же вспомнил: — Таков организационный принцип.

— Вопрос о том, с кем вести борьбу, нам не решить только на основании личной вражды или благодарности к кому-либо. Главное — чего хотят крестьянские массы. А их не поднять на тех, к кому у них нет ненависти. А тому, кого массы ненавидят, никакая защита не поможет. — И Чжан Юй-минь прямо взглянул в лицо Чжан Чжэн-дяню.

— Верно! Служим трудовому народу! — подтвердил Чжао Дэ-лу. Он хотел было повторить вслух предательские слова Чжан Чжэн-дяня, но промолчал.

— Вступая в партию, мы поклялись не щадить изменников, — сказал Чжан Юй-минь. — Никому не советую испытывать наше терпение. Верно я говорю?

— Верно! — закричали все.

Чжао Дэ-лу тоже посмотрел Чжан Чжэн-дяню в лицо, тот заерзал на месте, словно его что-то кусало.

Все почувствовали облегчение. Хотя они все еще не знали, что им делать завтра, но слова Чжан Юй-миня их воодушевили. Все готовы были вместе идти в огонь и в воду.

Спохватившись, что час уже поздний, они решили разойтись.

— Пошли по домам, завтра ведь тоже собрание!

— Правильно! Завтра никто не должен выйти в поле!

Чжан Юй-минь первым направился к выходу. За ним вышли и остальные.

Узкий серп месяца уже стоял высоко. На улице было прохладно и тихо. Чжао Цюань-гун и Цянь Вэнь-ху отправились в южную часть деревни, а остальные, обогнув сыроварню, — на западную окраину. Но когда они сворачивали в переулок, Чжан Юй-минь заметил вдруг, что их стало меньше и что какая-то тень мелькнула на дороге, ведущей в северную часть деревни. Догадавшись, что это Чжан Чжэн-дянь, он шепнул два слова Ли Чану.

ГЛАВА XIII У Дун Гуй-хуа

Ян Лян с утра отправился к Дун Гуй-хуа: ему поручили выступить на собрании женщин. Ян Ляну было лет двадцать пять; он работал библиотекарем, законченного начального образования не имел, но много читал, много думал над прочитанным и, хотя на первый взгляд ничем не выделялся среди других активистов, производил при более близком знакомстве впечатление незаурядного, самостоятельно мыслящего человека.

В прошлом году он провел свыше месяца в деревне уезда Хуайлай и принимал деятельное участие в борьбе с помещиками. Деревня давала ему то, чего он не мог найти в книгах. Он вырос в деревне, и его снова тянуло туда, несмотря на то, что последние десять лет он прожил в городе.

Узнав, что в Теплые Воды направляется бригада для проведения земельной реформы, он постарался попасть в эту бригаду, понимая, что участие в походе против помещиков даст ему большой опыт партийной работы.

Он охотно принял поручение товарища, Вэнь Цая — провести женское собрание, хотя и испытывал некоторую неловкость. Казалось, перед женщинами лучше бы выступить женщине, но в состав бригады входили одни только мужчины.

Рано утром, когда в воздухе еще веяло прохладой, он отправился к председательнице Женского союза, на западную окраину. По обе стороны переулка тянулись глинобитные стены, под ними валялись отбросы, всякий мусор, нечистоты.

У ворот одного дома стояла женщина средних лет с обнаженной грудью; к ней жались двое грязных ребятишек, вокруг них вились мухи. Завидев Ян Ляна, женщина не ушла во двор и, как бы выжидая, повернулась к нему лицом; из-за ее спины поглядывали на него и ребятишки. Ян Лян смущенно посмотрел на женщину и вместо приветствия спросил:

— Не скажешь ли, где живет Ли Чжи-сян?

Женщина не торопилась с ответом и улыбалась ему, точно знакомому:

— Может, к нам зайдешь посидеть?

— Попозже и к вам загляну. Сейчас я ищу Ли Чжи-сяна. А ты кто такая?

Все так же беспричинно улыбаясь, женщина снова повторила:

— Зайди к нам, посмотри, как мы бедно живем. Это дом Чжао, Чжао Дэ-лу, заместителя старосты. Ты уж, наверно, видел его?

— А ты из его семьи?

Глядя на плохо одетую, растрепанную женщину, с полосами грязи на руках, на детишек, точно выскочивших из лужи, Ян Лян почувствовал себя виноватым перед этой матерью и ее детьми. Ласково погладив ребятишек и спросив, дома ли Чжао Дэ-лу, он обещал на обратном пути непременно зайти к ним и поспешно ушел. Женщина крикнула ему вдогонку:

— Они живут рядом, за стеной.

Ли Чжи-сян уже ушел в поле, а Дун Гуй-хуа, в заплатанной безрукавке, с обнаженными, коричневыми от загара руками, окучивала виноградные лозы. Увидев человека в военной гимнастерке, она сконфуженно улыбнулась и, не зная, с чего начать разговор, только спросила:

— Позавтракали уже?

— Нет еще. Ты Дун Гуй-хуа? Я к тебе по делу.

— Да? — Дун Гуй-хуа подошла поближе.

— Тебя известили, что на сегодня вечером назначено собрание женщин?

— Да, но у нас в Женском союзе еще не знают, как проводить собрание. Никто не умеет говорить.