Солнце перед ненастьем

— Садитесь! — сказал он.

Хасан и Ляца уселись. Раз-два! Вверх-вниз! Ляца восторженно взвизгнула. При каждом взмахе качелей ее распущенные по плечам волосы черным облаком взлетали над головой, а яркая сборчатая юбчонка трепетала, словно крылья огромной бабочки.

Просторный двор мастерской наполнился необычными звуками: гремела пустая бочка, поскрипывала доска, то и дело радостно вскрикивала девочка, во все горло орали футболисты.

Веселый, раскрасневшийся Хасан крикнул Залиму:

— Еще пять раз качнемся, а потом ваша очередь!

— Не надо, — отвечал Залим, — сейчас мы другие качели сделаем! — И кивнул Нине: — Побежали!

У крыльца, под водосточной трубой, стояла деревянная, полная дождевой воды кадка. Недолго думая ребята опрокинули ее и покатили к доскам.

— Влетит нам! — опасливо шепнула Нина. — Погляди, какую лужу у крыльца налили!

— Подумаешь! — отмахнулся Залим. — Высохнет!

Они стянули еще одну доску, положили поперек кадки. Но едва они уселись и раскачались, как раздался треск, и оба очутились на земле: старая кадка рассыпалась на дощечки.

Смущенно потирая ушибленные места, ребята поднялись на ноги.

— Интересно, чья это кадка, — тихонько сказала Нина.

— Кто ее знает… Ух, как нехорошо получилось!..

Тем временем тарахтение трактора становилось все громче. Он громыхал уже у самой мастерской — и вдруг смолк. В ворота вошли Хадис Машуков и Аминат Хацуевна.

— Вот как неудачно получилось, ребята, — сказала учительница. — Сегодня мастера вызвали в поле, так что работать в мастерской вы будете уже после уборки. А сейчас бегите за книгами — и в школу. Смотрите не опоздайте на урок!

Ребята со свистом и гиканьем выбежали за ворота, а Залим и Хасан замешкались возле трактора.

— Спасибо, что подвезли, Хадис Мазанович, — поблагодарила учительница Машукова. — Будьте здоровы.

— Всего вам хорошего, Аминат Хацуевна.

На крыльцо вышла женщина с ведром в руках — сторожиха при мастерской.

— А где моя кадка? — удивленно воскликнула она и тут увидела лужу. — Ох, кто же это наозорничал?!

— Это мы… — заливаясь краской, в один голос проговорили мальчики.

— Кадку-то куда девали?

— Вот она… возле досок…

— Ох, горе мое! Начисто поломали!..

— Простите нас, тетушка, — сказал Хасан. — Мы принесем вам другую.

— Да что там кадка, она доброго слова не стоила, гнилая была… Мне воды жалко, я стирку затеяла. Ах вы безобразники! — И она потрепала рукой и без того взъерошенные волосы Хасана.

Мальчик во все глаза глядел на добрую женщину. Вот ведь не сердится, даже улыбнулась! Будь на ее месте тетка Хагурина, она бы такой крик подняла — на все селение!

— Вы уж простите ребят, Жану́са, — попросила учительница. — А заодно с ними и меня. Я ведь тоже виновата — оставила их тут одних. Я живу рядом, и у меня есть дождевая вода. Ребята живо принесут.

— Спасибо, Аминат, обойдусь. У меня там еще ведерко осталось.

— Чья это работа? — спросила Аминат Хацуевна, когда сторожиха скрылась в доме.

— Моя… — со вздохом признался Залим.

— Нет, раз уж на то пошло, то больше всех виноват я, — возразил Хасан. — Я притащил железную бочку для качелей. Залим уже после взял эту кадку.

— А я помогала Залиму выливать воду и катить кадку! — крикнула, просунув голову в ворота, Нина.

Хадис засмеялся:

— Видите, сколько тут соучастников, Аминат Хацуевна. И все честно признают свою вину. Придется их наказать. Залим, у нас в сарае стоит кадка, меньше, чем та, что вы сломали, зато новая. Бери с собой товарищей, и катите ее сюда.

— Тогда мы в школу опоздаем, — возразил Залим.

— Ну что ж, прикатите после уроков. Только обязательно… А как твои дела, механик? — обратился он к Хасану. — Ракету строишь?

— Нет. Мы с Залимом вместе будем ее строить. Только вот материалов нет…

— Ах да, верно, я ведь обещал тебе кое-что достать. Ладно, сделаю, только вы не бросайте работу.

— Не бросим, дядя Хадис!

Хасан и Залим вышли на улицу. За воротами их поджидали Нина и Ляца.

— Залим, ты не забыл — завтра контрольный диктант, — напомнила Нина. — Давайте сегодня вечером соберемся у меня и позанимаемся.

— Я не смогу, у меня мама болеет, — сказала Ляца.

— А я приду, — проговорил было Хасан и тут же спохватился: — Ох, нет! Мы с дедушкой сегодня зерно везем на мельницу. А ты, Залим, иди. Сам же говорил, что тебе надо заниматься.

— Надо… — уныло отозвался Залим.

У НИНЫ

Залим сунул за пояс тетради, положил в карман ручку. Одеваясь, крикнул возившейся в кухне матери:

— Мам, я к Бавуковым пошел, заниматься!

— Хорошо, иди…

С полудня на улице сыпал мелкий, нудный дождь. Земля раскисла, ноги увязали в липкой грязи. Все вокруг затянуло мглистым туманом. На селение наползали сумерки.

Залим порядком устал, пока они с Хасаном тащили в мастерскую кадку; теперь он медленно шел, с трудом переставляя ноги, то и дело хватаясь за плетни, чтобы не упасть. Он хорошо знал дом Бавуковых, но тут ему вдруг показалось, что он давно прошел мимо. Нет, вот они, две большие акации у ворот. А может, у кого-нибудь еще есть такие акации? Он подошел к воротам, потрогал доски, заглянул во двор. Повсюду серая мгла, ничего не видно.