Солнце полуночи

«Ну пожалуйста, Белла! Хоть какие-нибудь подробности!»

Белла ненадолго задумалась.

«Ну ладно… сейчас расскажу. Видела бы ты, как заигрывала с ним официантка в том ресторане! Старалась вовсю. А он на нее – ноль внимания».

Странная подробность, зачем такой делиться? Меня удивило уже то, что Белла вообще хоть что-то заметила. Официантка казалась мне несущественной мелочью.

«Интересненько…»

«Хороший признак. Она была симпатичная?»

Хм. Джессика придала услышанному больше значения, чем я.

«Очень, – ответила Белла. – Лет девятнадцати-двадцати».

Джессика на миг отвлеклась, вспомнив о собственном свидании с Майком в понедельник вечером: Майк держался чересчур дружелюбно с официанткой, которую Джессика сочла нисколько не симпатичной. Отогнав воспоминания и подавив досаду, она вернулась к расспросам.

«Еще лучше. Наверное, ты ему нравишься».

«Может быть, – с расстановкой отозвалась Белла, и я сполз на самый краешек стула и замер, – но как знать. Он всегда такой загадочный».

Должно быть, я все же владел собой и не читался так легко, как открытая книга. Но при ее наблюдательности… как она могла не понять, что я влюблен в нее? Я вновь принялся перебирать слово за словом наш разговор и с изумлением обнаружил, что так и не признался ей в своих чувствах. Как будто знания о них подразумевались каждой нашей встречей.

«Ого. Каково это вообще – сидеть за столом рядом с фотомоделью мужского пола и вести с ним разговоры?»

«Как ты только не боишься оставаться с ним наедине!» – воскликнула Джессика.

На лице Беллы отразилось потрясение.

«А что такого?»

«Неадекватная реакция. Что, по ее мнению, я имела в виду?»

«Он такой… – как бы так выразиться? – потрясный, аж страшно. Я бы не знала, о чем с ним говорить».

«Я едва родной язык вспомнила сегодня, а он всего-то поздоровался со мной. Выглядела наверняка идиоткой».

Белла улыбнулась.

«Рядом с ним я тоже несу чушь».

Должно быть, она просто пыталась подбодрить Джессику. Когда мы оставались вдвоем, ее самообладание казалось мне почти неестественным.

«Ну и ладно! – Джессика вздохнула. – Он же обалденно шикарный».

Выражение лица Беллы вдруг стало чуть холоднее. Глаза вспыхнули, будто ее злила какая-нибудь несправедливость. Джессика не заметила перемену в ней.

«Вообще-то о нем можно много чего сказать», – выпалила Белла.

«О-о-о, вот это уже что-то».

«Правда? Например?»

Белла задумчиво покусала губу.

«Не знаю, как объяснить, – наконец сказала она. – Но помимо лица, в нем еще много невероятного». Она отвела взгляд от Джессики, он слегка расфокусировался, словно она смотрела куда-то вдаль.

Мне вспомнилось, какие чувства я испытывал, когда Карлайл или Эсме хвалили меня больше, чем я заслуживал. Вот и сейчас те же эмоции, только острее и масштабнее.

«Ищи других дураков – что может быть невероятнее его лица? Разве что тело. Отпад».

«Неужели?» – Джессика хихикнула.

Белла по-прежнему смотрела вдаль, не поворачиваясь к ней.

«Любой нормальный человек прыгал бы до потолка. Может, спрашивать надо как-нибудь попроще. Ха-ха! Будто с дошкольницей разговариваю».

«Значит, он тебе нравится?»

Я снова напрягся.

Белла ответила, не глядя на нее: «Да».

«То есть нравится по-настоящему?»

«Да».

«Вы только гляньте, как покраснела!»

«А сильно он тебе нравится?» – не унималась Джессика.

В эту минуту я не заметил бы даже пожара, вспыхнувшего в классе английского.

Лицо Беллы было уже ярко-красным, я почти чувствовал жар, исходящий от ее мысленного образа.

«Слишком сильно, – шепнула она. – Гораздо сильнее, чем я ему. Но я ничего не могу с собой поделать».

«Ах ты ж! Что там спрашивал мистер Варнер?»