Солнце полуночи

Счастье, которым я полнился, сидя рядом с ней, было не сравнимо ни с чем. Как бы я ни радовался любви и товариществу в моей семье, я никогда еще не был так счастлив, несмотря на все развлечения моего мира, на его возможности отвлечься. Даже понимая, что это неправильно, что ничем хорошим это не кончится, я не мог прогнать с лица улыбку все время, пока мы были вместе.

Свою куртку я повесил на подголовник ее сиденья. И увидел, как она разглядывает ее.

– Привез тебе куртку, – сказал я. Таков был мой предлог, если бы он понадобился мне, чтобы явиться к ней без приглашения сегодня утром. Было холодно. Она осталась без куртки. Вполне допустимый рыцарский поступок. – Не хватало тебе еще заболеть.

– Я не такая неженка, – возразила она, глядя мне в грудь, а не в лицо, будто не решаясь встретиться со мной взглядом. Но куртку она надела еще до того, как мне пришлось прибегнуть к уговорам.

– Да ну? – еле слышно откликнулся я.

Я прибавил скорость, направляясь к школе, Белла смотрела на дорогу. Вытерпеть удалось всего несколько секунд молчания: я должен был узнать, какие мысли занимают ее сегодня утром. Слишком многое изменилось между нами с тех пор, как солнце взошло в прошлый раз.

– Сегодня двадцати вопросов подряд не будет? – спросил я, опять настраиваясь действовать мягко.

Она улыбнулась, видимо, обрадованная, что я завел этот разговор.

– Тебе не нравятся мои вопросы?

– Не столько вопросы, сколько твоя реакция, – честно ответил я, улыбаясь.

Уголки ее губ опустились.

– Плохо реагирую?

– Нет, в том-то и дело. Ты все воспринимаешь так спокойно, что это выглядит неестественно. – До сих пор ни единого испуганного визга. Как такое возможно? – Я теряюсь в догадках, не представляя, о чем ты на самом деле думаешь.

И конечно, в догадках я терялся, что бы она ни делала – или не делала.

– Что думаю, то и говорю.

– С поправками.

Она опять прикусила губу. Кажется, сама она этого не замечала – просто бессознательно реагировала на напряжение.

– Незначительными.

Этих слов хватило, чтобы пробудить во мне любопытство. Что она намеренно утаивает от меня?

– Достаточными, чтобы свести меня с ума, – возразил я.

Она помедлила, потом сообщила шепотом:

– Кое-что тебе лучше не знать.

Мне пришлось задуматься, пробежаться по всему нашему вчерашнему разговору, перебрать одно слово за другим, чтобы найти связь. Возможно, сосредоточенность понадобилась, потому что я представить себе не мог, чтобы не пожелал слушать хоть что-нибудь, чем она хотела со мной поделиться. А потом – потому что говорила она тем же тоном, что и вчера вечером, и слышалась та же внезапная боль, – я вспомнил. В какой-то момент я просил ее не говорить о том, что она думает. «Не смей так говорить», – почти рявкнул я. Из-за меня она плакала…

Значит, вот что она скрывала? Глубину своих чувств ко мне? Что чудовище во мне не имеет значения для нее и что она считает, что менять мнение ей уже поздно?

Я был не в силах заговорить, потому что радость и боль вспыхнули так остро, что я не смог бы выразить их словами, и противоречие между ними было слишком острым для вразумительного ответа. В машине воцарилась тишина, слышался только ровный ритм сердца и легких Беллы.

– А где твоя семья? – вдруг спросила она.

Я сделал глубокий вдох – в первый раз ощутить запах в машине было нестерпимо больно, но я постепенно привыкал к этим мучениям, удовлетворенно отметил я, – и снова заставил себя заговорить небрежным тоном.

– Поехали на машине Розали. – Я как раз припарковался на свободном месте рядом с автомобилем, о котором шла речь. И подавил улыбку, увидев, как Белла вытаращила глаза. – Шикарный, да?

– Ух ты! Если у нее есть такая тачка, зачем же она ездит на твоей?

Розали польстила бы реакция Беллы… если бы она относилась к Белле объективно, а этого ждать не стоило.

– Я же сказал – она слишком шикарна, а мы стараемся не выделяться.

Белла, само собой, не усмотрела никаких противоречий между этим принципом и моей машиной. Не случайно мы чаще всего появлялись где-нибудь на «вольво» – автомобиле, известном своей безопасностью. Той самой безопасностью, которая никогда не понадобится вампирам в машине. Лишь немногие узнавали в ней малоизвестную гоночную серию и уж точно не подозревали, что мы сами доработали ее.

– Зря стараетесь, – заявила она и беспечно рассмеялась.

Жизнерадостные, совершенно беззаботные звуки ее смеха согрели мою пустую грудь.

– Если эта машина так привлекает внимание, почему же Розали сегодня приехала на ней? – полюбопытствовала Белла.

– А разве ты не заметила, что сейчас я нарушаю все правила?

Мой ответ был рассчитан на то, чтобы слегка напугать, – и разумеется, Белла заулыбалась, услышав его.

Выйдя из машины, я зашагал так близко к ней, как только осмелился, и внимательно высматривал хоть какие-нибудь признаки того, что моя близость тревожит ее. Дважды ее рука почти касалась моей, но она ее отдергивала. Казалось, ей хочется прикоснуться ко мне… Мое дыхание участилось.