Солнце сияло

Я в этот момент восхитился Лениным умением ответить не ответив. Его воробьиная сверхострожность протрепетала крыльями - и вот он уже вне опасности. Он так задал свой вопрос Фамусову, что его можно было истолковать и как поддержку муздамам, и как слово в мою защиту, но в любом случае согласие с шефом.

И на этот его крючок ловился даже такой валун, как Фамусов.

- Я вижу, вижу, - сказал он. - Ты что скажешь?

И по тону Фамусова я понял, что судьба моя решена. Как это бывает: ничего еще не произнесено, но аура принятого решения уже светится. Леня же, надо полагать, был способен улавливать эту ауру еще до того, как она засветилась.

- Лично меня, - проговорил он решительным голосом, - не устраивает проход через мост. Слишком затянут. Нужно найти какую-то динамичную перебивку. И еще склейка там, на массовке, когда бал. Переход на крупный план, на Ларису, как она поет. Пластичней надо, смикшировать как-то или, может быть, с засветкой...

- С засветкой? - протянул Фамусов. - Еще засветку туда! Хватит затемнений этих!

- Да, конечно. Точно. Куда еще засветку! - тотчас согласно закивал Леня. - Просто пластичней сделать. Покопаться еще в исходниках, наверняка найдется чем заменить.

- Ладно, - проговорил Фамусов. - Ситуация ясна. - И повернулся ко мне: - Что, Саша... не думай, гениалки не сотворил. Все, что тут тебе говорили, намотай на ус: профессионалы тебе говорили. Но, думаю, этот вариант можно принять за основу. Так? - посмотрел он на Леню.

- Точно. Именно так. За основу, - отчеканил Леня.

- Нет, почему за основу. Если только два места переделывать, разве это "за основу"? - неудовлетворенный, попытался я получить объяснения, но мне было отказано в них.

- Работай, - сказал Фамусов, поднимаясь и направляясь из студии.

- У тебя получится, - ободряюще проговорила Лариса, подавая мне руку. И задерживая ее в моей несколько дольше, чем это требовалось.

Арнольд прошел мимо меня, словно бы я - вот уж точно! - был мебелью. Муздамы, пожимая мне руку, поблагодарили за полученное удовольствие: оказалось, если выйти за рамки профессионального разговора, они должны сказать мне, что моя работа им очень понравилась, очень. Студент ВГИКа продефилировал со своего места к выходу подобно Арнольду. Кого я мог понять - это его.

Леня, когда мы остались вдвоем, ухмыляясь, достал из гнезда кассету с роликом и подал мне.

- Не переживай! С первого раза никто никогда не сдает. Заменяй шило на мыло - и даже не задумывайся, что делаешь.

Я заменял шило на мыло еще две недели, и ролик за эти две недели принимали у меня еще три раза, так что я уже не только не задумывался, а элементарно не понимал, что делаю.

По сути, я его так и не сдал. Просто в один прекрасный день, притащившись на студию заниматься очередной переделкой, вместо исходников и кассеты с роликом я получил от Лени четыреста долларов, которые он достал из ящика своего стола эффектным движением фокусника:

- Все! Бери шинель, иди домой.

Я не понял:

- Что это значит?

Хотя вид зелененьких тотчас поднял мне тонус.

- Все, нет больше времени, - сказал Леня. - Послезавтра фестиваль клипов, Витальич дал команду: что есть, то есть. Хватай деньги - дело сделано.

О, какое чувство облегчения я испытал! Если сказать "словно гора с плеч" - это будет слишком слабое сравнение.

Я взял деньги и пересчитал их.

- А почему четыреста?

- А сколько должно быть? - удивленно вопросил Леня.

- Пятьсот.

- Не знаю, - сказал Леня. - Сколько Витальич дал, столько и я тебе. Столько он дал.

Ленин расчет был точным. Он понимал, что из-за ста долларов я не стану доставать Фамусова. Это для меня сто долларов были деньги, а Фамусов из-за ста долларов даже не стал бы и разговаривать.

Но больший удар ждал меня через два дня, когда ночью я смотрел по телевизору представление фестивальных клипов. Конечно, я не снимал Ларисиного клипа и не участвовал в постановке, но монтаж, сюжет, в конечном итоге, - это было мое, одним из авторов клипа я был по праву. Тем более что клип получил премию по номинации за самый оригинальный монтаж. Пусть и не первую.

Но моего имени не прозвучало. Только имя того студента. И даже с особой помпезностью - вот, первый клип еще молодого, но уже настоящего мастера.

Что мне было делать? Звонить Фамусову? Звонить Фамусову означало то же самое, что набрать номер Эвереста. Горные вершины не интересуют дела, происходящие у их подножия.

Я позвонил Лене Финько. Я позвонил ему тут же, среди ночи, по домашнему телефону. Едва ли он спал. Сидел, как и я, перед телевизором - в этом у меня не было никакого сомнения.

- Почему ты не среди авторов? - Леня нисколько не удивился моему звонку. Казалось, он его даже ждал. - Дорогой мой, - он вдруг стал со мной снисходителен, - нормальное дело, так и должно было быть, чего же ты хочешь. Давай подъезжай утром, поговорим. Кстати, и о дальнейшей работе, если будет желание. Заказать пропуск?