Солнце слепых

- Да где только не мыкался, - сказал Дрейк.

- Значит, пока не вышел... Права и все такое еще действуют? Погоди, мы что-нибудь придумаем. Ты же капитан? Корочки целые? Здесь?

- Целые-то целые, и где им еще быть, раз я здесь. Боюсь, по здоровью не пройду.

- Здоровье - не твоя забота.

Дрейк усмехнулся:

- Ну, вообще-то да, не моя.

- Вот-вот. На сто не обещаю, но на девяносто пять попробую подсобить тебе. Здоровье! Шутишь? Ты еще подкову, небось, гнешь? Вон кулачища! Ты где сейчас?

Дрейку почему-то не хотелось открываться перед Григорием Расходовым. Тот был типичным середнячком, которые Дрейка всегда раздражали. Если из всех людей вычленить то типичное, что есть в каждом, и слепить из этого одного человека, получится типичный проходимец. Расходов был именно таким чуть ли не от рождения. Оттого, наверное, у него сейчас такой самодовольный вид. Расходов еще в юности собирал, как пылесос, любую информацию о всех своих знакомых и любил, при случае, пустить пыль в глаза. И Дрейк уклончиво ответил, что в Волгограде остановился у знакомых. А вообще жить ему, по большому счету, и негде, кроме как в Волгограде. И что он один, совсем один, как перст. О Маше не сказал ни слова. И о том, что у него тут домик, что он уже третий месяц живет тут и работает на пляже, тоже решил не говорить. «Странно, - почесал он себе затылок, - чего это я осторожничаю?»

- Ну, тогда тем более, раз тут и живешь. Завтра приходи в порт, на втором этаже направо мой кабинет. Табличку увидишь, не заблудишься. Сообразим тебе катерок. А то мы сразу двух капитанов лишились, понимаешь. Будешь барыг с бабьем на пляж катать.

- Перекатал я их! - сказал Дрейк. Он в этот момент необычайно ярко вспомнил, как искал отдел кадров в речпорту, вагончик, ворону, вылетевшую в дверь. Уж не Марфуша ли то была? Сколько воды утекло с той поры!

- Тем более, не привыкать! Зарплата нормальная. Как везде. Не работа, а один кайф!

- Работают лишь за малые деньги. За большие можно и не работать.

Расходова эта реплика чрезвычайно развеселила. Он даже записал ее себе на календарик. Чтоб потом при случае «тэ сазать».

И правда, с трудоустройством у Дрейка никаких проблем не возникло. Не понадобилось никому от него и волгоградской прописки. Купальный сезон был в разгаре, и Дрейк привычно катал горожан с восьми утра до десяти вечера. Больше нравилось ему работать с утра, так как и сам он был посвежее, и граждане не такие перегревшиеся и пьяные, да и жары особой не чувствовалось. Машу пришлось на время определить к давним Лидиным знакомым, жившим в центре города. Федор дал им пятьдесят рублей, на том и поладили. Маша восприняла городскую жизнь спокойнее, чем ожидал дед. У нее появились друзья, и она не скучала. Тем более, арбузы пошли, дыни, груши, виноград - поскучай тут за ними!

Несколько дней Дрейк блаженствовал в своей рубке.

По воде кверху килем плыло много осетров. Попадались даже белуги, громадные, как опрокинутые лодки. Все тут приложили руку: и плотина, и браконьеры, и тяжелые металлы на дне реки.

Каждый раз, проплывая мимо надписи на бетонной стене «Здесь стояли насмерть гвардейцы Родимцева», Дрейк сжимал губы. Каждый раз он поминал тех, кто здесь выстоял и не выжил. Среди них числил и своего сына Василия. Раз насмерть, значит, здесь.

Как-то в конце смены подошли двое.

- Поехали, старик, в затон, - не терпящим возражения тоном сказал один из них. Видок у него был: ковбой, да и только! Из «Великолепной семерки», только «шестерка».

- Какой затон, внучики? Меня бабка дома ждет.

- Бабка у него! - хмыкнул ковбой. - Слышал, Шпон? Дурень! Мы тебе таких бабок отвалим, свою позабудешь. Тебе сколько бабок надо на девок?

- Вообще-то одной хватает.

- Короче, дед, поехали! Начальство в курсе, договоренность на самом высшем уровне. За сверхурочные получишь сполна.

- Чего вам надо, ребята?

- Чего нам надо - то наша забота. А твоя - делать то, что надо нам.

- Непривычно мне это.

- А ты привыкай!

- Вень, чего-то он дюже разговорчивый! - подал голос второй.

- Это ничего, он же не знает, Шпон, кто мы такие, - успокоил приятеля ковбой Веня. - Вдруг мы с тобой замыслили что-то незаконное! Ты только не думай, дед: документов и проездных билетов мы тебе предъявлять не будем. Поехали!

На причале в планы двух приятелей, похоже, были посвящены, и никто не поинтересовался, куда пошел катер. Даже странно как-то, подумал Дрейк. Такой учет трудовым минутам и график, как на аэродроме, а тут - на тебе!

Уже в сумерках пристали к берегу. Встретили несколько человек.

- Сиди у себя, дед, и не рыпайся. Скажем, когда ехать.

Закатили несколько бочек, занесли несколько ящиков. Приказали отчаливать. В город поехало человек семь-восемь. На причале сгрузили свое добро в грузовик.

- Это тебе, - сунули пачку кредиток. Деньги пахли сыростью.

Дрейк прикинул: многовато. Полпачки вернул.

- За сверхурочные беру. Остальное не мое.

- Тут все не наше! - хохотнул Веня. - Бери!

- Тем более.

- У-у! Да он принципиальный! Слышь, Шпон? Принципиальный, говорю. Идейный. Фронтовик, небось?

- Угу, фронтовик, - Дрейка стала забирать злость.