Солнце цвета льда

Очередной удар Кари пришелся в пустоту, и берсерк упал вперед, всем телом хлюпнулся в снежную кашу. Шао Ху опустил меч, весь в синих и белых потеках, на лице его возникло озадаченное выражение.

– Что-то тут не то и не так… – сказал Нефритовая Жаба, чей халат был мокрым, как после стирки.

Кари поднялся, отряхнулся, словно выбравшийся из лужи щенок.

Земля вздрогнула, ближайший айсберг пошел трещинами, с его вершины сошла небольшая лавина. Ивар отступил, поднял меч, Арнвид завертел головой, лупая глазами, словно исхудавшая и облысевшая сова.

– Вот, я же говорил… – протянул Нефритовая Жаба, когда на месте, где лежал труп Гун-гуна, заклубился серый туман, пряди его поползли в стороны, твердея на глазах, обретая плотность.

Хлюпнул сырой снег, заблестела свежая, без проломов и трещин, чешуя цвета вечернего моря. Оформилась башка с пивной котел, на макушке закурчавились, поползли в стороны рыжие пряди.

– О нет… неужели все зря? – в отчаянии вопросил Ивар.

– Нет, нет… – прошептал эриль, то ли не соглашаясь, то ли не веря в реальность происходящего.

Новый, возрожденный Гун-гун был немного меньше старого, в нем не чувствовалось прежней мощи. Но и того, что оставалось, хватило бы на небольшую дружину, а дракона, попадись он в лапы древнему водяному богу, разорвал бы пополам, словно жабу.

– Умрете! – проревел Гун-гун, и ударил хвостом так, что снег взвился столбом.

– Что делать? – вопросил Ивар, пытаясь покрепче сжать рукоять меча – та намокла от пота, выскальзывала из ослабевших пальцев. – Убивать до тех пор, пока он не устанет воскресать?

– Надо его обездвижить! – воскликнул Нефритовая Жаба. – Если он не будет шевелиться, то замерзнет и заснет!

– Обездвижить! Легко сказать, но как сделать? – Шао Ху вздохнул, ушел от мощного удара.

Ивар сделал выпад, кольнул большой палец самой шустрой из доброй сотни рук. Заметил на физиономии Гун-гуна довольную усмешку, в сердце полыхнула ярость, и тут выяснилось, что в измученном теле остались силы.

Зарычав, конунг прыгнул вперед, в этот момент он совершенно забыл о защите, о том, что может погибнуть тут, в Нифльхейме, и никто в Северных Землях, ни жена, ни дети, ни скальды, что превозносят славу павших, не узнают, как и где пал Ивар по прозвищу Ловкач…

Он рубил, как мог, не обращая внимания на то, что ноги скользят по слизи, одежда намокла, а в лицо брызжет соленой влагой. Меч казался продолжением руки, и он успевал всюду – спереди и с боков, и сверху, откуда время от времени падали тяжелые удары.

Слышал крики соратников, но где они, что с ними, видеть не мог, времени оглядываться не было.

– Одину слава! – прорычал конунг, подобравшись вплотную к чешуйчатому боку, и резанул сверху вниз.

С хрустом распорол темно-синюю броню, в ней открылась рана, напоминавшая огромный вертикальный рот. Из нее хлынула волна крови такая мощная, что едва не сбила с ног, заставила покачнуться, отступить на шаг.

Гун-гун закричал, точно умирающая лошадь, перекатился в сторону, и Ивар смог перевести дыхание. Обнаружил, что все вроде бы живы, хотя по лицу Арнвида течет кровь, обычная, человеческая, а древний бог лишился немалого количества рук – торчали «пеньки» обрубков, щетинились торчащие из них сосульки.

– Еще немного, и мы его придавим! – голос эриля прозвучал слабо, но он шагнул вперед, поднял меч.

– Ты ранен? – спросил Ивар.

– Есть маленько… но это неважно, – глаза Арнвида горели яростью, лицо было багровым, от лысой макушки валил пар. – Я могу сражаться, и это главное! Давай, вперед, бей!

Шао Ху прыгнул стремительно, будто тигр на добычу, Гун-гун попытался схватить его, но промахнулся, огромные ладони шлепнули друг о друга. Рядом с ними мгновенно оказался Нефритовая Жаба, ткнул посохом, и на серой ручище возникло мохнатое зеленое пятно, начало увеличиваться.

Ивар зарычал, нагнетая ярость, но получилось не мощно, а скорее жалко.

Зато рык, вырвавшийся из пасти Кари, заставил бы умолкнуть посрамленного дракона. Отлетела в сторону палица, с грохотом упала наземь, а берсерк ринулся на Гун-гуна с голыми руками.

– Стой? Куда? – воскликнул Ивар.

Кари вцепился в руку с него размером, крутанул и с хрустом вырвал из сустава. Отшвырнул прочь, та врезалась в один из айсбергов, заставила его покачнуться. Древний бог удивленно отшатнулся, врезал тяжелым, будто скала, кулаком, но берсерк даже не дрогнул.

Прыгнул дальше, вперед, вцепился в чешуйчатую тушу и… оторвал ее от земли.

– Помилуй меня Гаут… – сказал Ивар, думая, что спит, что такого не может быть.

Стыд хлестнул словно плеть – дружинник рискует собой, а конунг стоит и только что в носу не ковыряет. Вскинув меч, бросился на помощь Кари, а тот вскинул бешено ревущего бога над собой и хлопнул оземь.

Шао Ху едва успел отскочить, Нефритовую Жабу сбило одной из рук Гун-гуна, но он тут же поднялся.

– Давай! – азартно прокричал Арнвид.