Солнце в две трети неба

Часть нейросети Бонделея, ответственная за общение на естественном для человека (и, одновременно, искусственном для робота. Вот ведь парадокс!) языке повреждена сильнее всего. Нельзя просто взять, вырастить новую и подключить вместо старой. В лучшем случае она не приживётся, в худшем уничтожит весь искусственный мозг.

Ира решила пойти по другому пути. Выращиваемая нейросеть предназначенная для общения с человеком не будет являться частью искусственного мозга Бонделея. Получится что-то вроде двух разных нейросетей: большая — старая, выдержавшая капитальный ремонт, но качественно не изменившаяся и новая — маленькая, предназначенная только для разговора. Со временем две нейросети объединяться в одну, но это произойдёт весьма нескоро. А пока получится что-то вроде основного, но немого, мозга и маленького — только и умеющего находить соответствие между понятиями естественного языка и бессловесными «мыслями» большого собрата. Да, это породит дополнительный источник неточностей и ошибок, как не слишком обученный переводчик при разговоре с иностранцем. Но другого выхода нет, а значит пусть будет так.

Аккуратно купировав повреждённые участки, Ира отсекла их от остального мозга. Вот и место освободилось, просто прекрасно. И как только природа смогла уложить всю сложность человеческого сознания едва ли в пару килограммов вещества? Не отвлекаться — ответственный момент. Закончив, кибернетик отошла в сторону, чтобы Денис смог проверить всё ещё раз и убедиться, что она ничего не забыла.

Вода из бутылки льётся на голову, стекает по шее. Тёплая зараза. В этом древнем производственном комплексе, не смотря на все их усилия, никаких удобств. Голографические проекторы и то далеко не в каждой комнате установлены. В мастерской есть — как иначе следить за многочисленными показаниями и дирижировать оркестром из десятков механических рук — манипуляторов самой разнообразной формы и предназначения? Но что толку — вода тёплая. Зачем-то вылила на себя? Теперь придётся ходить мокрой.

Ира огляделась. Денис склонился над пультом, гоняя иконки «твёрдой голограммы» обозначающие отдельные инструменты. Его лоб густо усеян каплями пота.

Должно быть здесь слишком жарко, сколько градусов в помещении. Нормальная температура? Последний раз она занималась подобной, истинно ювелирной, работой на венерианской исследовательской станции. Когда искала неполадки в вычислительном мозге. А до этого только на выпускном экзамене. Легче собрать десять новых конструктов, чем починить одного старого.

— Вроде бы всё в порядке — подал голос Денис — Можете зашивать, доктор.

— Не шути так — попросила Ира: — Я бы, наверное, с ума сошла если бы пришлось оперировать человека. Слишком велика ответственность за чужую жизнь.

— В детстве я хотел выучиться на врача — поделился энергетик: — А ещё стать лётчиком, военным, учёным, космонавтом. Последним стать получилось. Дай воды, а?

— Сейчас кто-нибудь принесёт — ответила Ира отсылая заказ в общую информационную сеть производственного комплекса.

У Дениса округлились глаза: — Неужели всё выпила?

— Вылила — призналась Ира: — Всё равно она тёплая была.

Энергетик скептически оглядел её мокрые волосы и собравшуюся у ног лужу: — Действительно вылила. Устала?

Ира хотела возразить, даже придумала ехидный ответ, но вместо этого просто кивнула.

— Отдыхай, я сам закончу. Осталась сущая ерунда — собрать всё добро обратно.

После минутного колебания кибернетик согласилась: — Делай. Я буду смотреть. И… спасибо.

Денис отошёл к голографическому пульту. Подчиняясь движениям его ловких, как у программиста-визуализатора, пальцев, ожили нависающие над стендом манипуляторы.

Приоткрылась входная дверь. Блестящая металлом четырёхпалая рука протянула пакет восстановленного из апельсинового порошка сока. Она приятно холодил пальцы, а на самом пакете блестел налёт сконденсировавшейся влаги. Ира честно хотела оставить Денису. Разрешила себе сделать один глоток. Нет, лучше два. Сама не заметила, как выпила всё до капли. Когда Денис скрепил обратно корпус, то шатался от усталости. Не разбирая дороги, они добрались до первой попавшейся кровати и проспали десять часов подряд. Ане пришлось дежурить две смены подряд. Она была этим немного недовольна, но также как остальные сгорала от любопытства.

Пока Кораблёв с Гороховой спали, Антон Романович доехал на «солнечном зайчике» от базы-города до комплекса. Проснувшись, Ира столкнула с себя навалившегося на неё во время сна энергетика. Зевая так, что ещё бы немного и был бы обеспечен вывих челюсти и чисто символически прикрывая ладошкой рот, кибернетик столкнулся на выходе из жилой ячейки с капитаном.

— Антон Романович?

— Когда последний раз смотрелся в зеркало, был им.

— А когда вы смотрелись? — поинтересовалась Ира.

— Вот, что товарищ Горохова…

— Не выделываться? — предположила девушка.

— Общий доклад через двадцать пять минут — отрезал капитан: — И разбуди Дениса.

— Можете быть спокойны, Антон Романович — заверила кибернетик. Вполголоса прошептав: — Не всё мне одной отдуваться.

Кто ты?