Солнце в две трети неба

Ира промолчала, Денис углубился в расчёты, а Сергей, точно какой-то древний плантатор, сидя в тенёчке, наблюдал за работой конструктов. Обвив гибкими манипуляторами опорный столб, «Торопливый» (Ира освоила нехитрую науку различать их по внешнему виду — сколько раз приходилось проводить техническое обслуживание, а то и чинить — менять элементы противосолнечной термозащиты) ввинчивал его на манер гигантского сверла. Находись они на Земле, даже огромная сила конструкта, не помогла бы ему так легко управляться с опорным столбом, втрое превосходящим его рост и в полтора раза вес. Но на первой от солнца гравитация такая же маленькая как на Марсе. И без того серьёзная физическая сила «Торопливого» субъективно выросла ещё больше.

— Проверьте мои расчёты — попросил Денис: — Не хотелось бы начинать всё сначала из-за примитивной ошибки по невнимательности.

Ира и Сергей пересчитали независимо друг от друга. Всё сошлось.

— А что будет, если туннель обрушится? — стесняясь своего вопроса, поинтересовался Сергей.

— Когда мы войдём внутрь? — уточнила Ира: — Кое-кто получит строгий выговор с занесением и будет направлен на переаттестацию.

— Не выдумывай — взорвался Денис: — С чего бы ему обрушиться?

— Я не об этом. Имеется риск повредить скафандр?

Ира призадумалась: — Только если упасть на включенный универсальный резак и полежать на нём минут этак с десять. Не волнуйся — в худшем случае поскучаем часов двадцать, потом прибудет помощь и нас выкопают, как куст картошки. Но действительно: с чего бы туннелю обваливаться?

— На всякий случай спросил — пробурчал Сергей. Пилот чувствовал, как горят и пылают щёки. Хорошо, что снаружи не видно.

— Приступим, товарищи землекопы.

Однако вместо того, чтобы самолично взяться за лопату, или, учитывая местную специфику, за кирку и кайло, Денис устроился в тени большого, отдельно стоящего валуна, рядом с Сергеем. Зато конструкты, вооружившись буром, начали ввинчиваться в сухой и пропечённый грунт.

Поднялось облако пыли. Его всасывали пылесборники и поэтому оно не расширялось, а, как будто, висело на одном месте. Системы виртуального зрения в скафандрах, основываясь на данных полученных чувствительными сенсорами работающих конструктов, достраивали виртуальную реальность в полном соответствии с происходящем вокруг. Границы пылевого облака отмечались пунктиром. «Основательный», как заправский метростроитель, шёл следом за буром. «Торопливый» выбрасывал перемолотую в пыль «землю» и укреплял стенки туннеля. Время от времени в грунте попадались крупные камни мешающие бурению. Тогда «Основательный» приостанавливал своё продвижение, а «Торопливый» выковыривал неожиданное препятствие и выбрасывал из углубляющегося прохода. Вскоре таких камней размером с человеческую голову, или ещё больше, накопилось с полсотни штук.

Решив пошутить, Ира велела вспомогательному конструкту сложить из выброшенных камней узор и теперь, на ровном участке неподалёку от входа, красовалось сложенное из камней схематическое изображение улыбающегося лица. Новые выброшенные камни продолжали укладываться в точечный рисунок, дополняя его.

— Прямо ребёнок — прокомментировал Денис.

Остановив раскалившейся бур, строительные конструкты укрепляли стенки получившегося туннеля, через каждый метр устанавливая п-образные крепежи. Люди наблюдали, смотря их глазами, но не вмешивались. Меркурианские старожилы «Торопливый» и «Основательный» всё делали правильно.

— Сергей — спросила Ира: — Что за историческими исследованиями вы занялись с Сашей?

— Бонделей пожаловался на то, что проходу не даём? — улыбнулся пилот.

— Ходят слухи — неопределённо ответила Ира.

— Исследования громко сказано — самокритично, но не без определённой нотки самодовольства, ответил младший пилот: — Интересно побольше выяснить о тех одиннадцати человек, благодаря вере и надежде которых Земля отправит корабли в первый сверхдальний полёт на десять лет раньше, чем планировали изначально. В том числе о Константине Симоненко. Мы просто собираем известные данные. Расспрашиваем Бонделея…

— Расспрашиваете робота?

— Его воспоминания, постепенно, приходят в порядок. Разговоры значительно ускоряют этот процесс.

Скептически хмыкнув, кибернетик промолчала.

Разгадав её недоверие, пилот сказал: — Зря недооцениваешь Боню. Он словно человек после сложнейшей операции, медленно и трудно приходит в себя. Если сейчас не протянуть ему руку помощи, то, может быть, Бонделей навсегда так и останется бесполезным древним роботом — талисманом первого меркурианского.

— Если протянуть руку — станет титаном мысли? — Иру раздражало, когда неспециалисты начинали рассуждать в её профессиональной области.

— Какой у Бонделея, когда ты его только починила, был индекс интеллекта по стандартной шкале?

— Ниже двадцати шести — ответила Ира: — Индекс обучаемости тринадцать и свободы действий не выше двух десятков.

— Сейчас пятьдесят два, сорок один и тридцать четыре, соответственно.

— Я прогнозировала некоторый рост после окончательного сращивания нейронных сетей.