Солнце в оковах плюща (СИ)

− Скорее всего тоже понимал, что ты был бы лучшим королем если бы не родился первым. Что на твоем фоне его слабости и минусы еще больше бросаются в глаза. Или дело в ревности. Он мог чувствовать себя обделенным вниманием отца и искать виноватых. Это мелочно, но как правителю ему прощали и не такое. К сожалению. − Она погладила меня по щеке даря тепло и покой. − А Дегиер возможно вымещал свою злобу на твоего отца. Хотел сломить в отместку.

− У него вышло. Я до сих пор вижу его в кошмарах.

Выходит, они оба спускали на мне свою злобу, а я принимал это как данность. Был уверен, что не стою другого отношения. Кого мне винить теперь? Себя за слабость? Других, за то, что воспользовались мной? Или проклятье, потому что не оставило мне выбора?

− Ты верно говорила по поводу чувств. Все время меня преследовали стыд и страх. Словно больше ничего во мне не осталось. Я боялся за безопасность братьев и боялся, что они узнают обо всем и станут сторонится меня. А еще, презирал себя, видя только то, каким жалким меня сделали. Я увяз в череде дней, состоящих из отчаяния и ожидания боли. Не раз думал прекратить все, не видя смысла открывать глаза по утрам. Держался только ради братьев. Теперь я в растерянности. Будто проснулся и не могу понять кем был тот человек. Как он мог так жить изо дня в день.

− Не будь к себе слишком строг. Мы, люди, способны убегать от действительности в попытке заглушить душевную боль. Где-то глубоко внутри от всех и себя самого, ты спрятал другие эмоции. Но от этого не переставал их чувствовать.

− Как это? Я не понимаю.

− Когда происходило то, чего ты не хотел, было желание все прекратить. Ты мог злится, стремится к свободе. Но помимо этих чувств также была уверенность что все так, как и должно быть. Верным было первое, а во втором тебя убедили, исказив понимание себя и окружающих.

− Обманули?

− В некотором роде… да. К сожалению, сделать это не так и сложно. Но если ты ощущал такие противоречия слишком часто, мог попытаться избавится от страданий, оградившись равнодушием.

Она права. Почти постоянно меня словно было двое, и они непрерывно враждовали. Но я был уверен, что дело во мне. Что со мной что-то не так. И я действительно постепенно становился безразличным ко всему.

− В любом случае сейчас все в прошлом. Твои обидчики по большей части мертвы. А тебе нужно принять случившееся и отпустить иначе будешь снова ранить себя.

Принять? Как, если во мне кипит поток негодования от осознания что свалилось на меня? Непроизвольно сжал кулаки. Ниа, заметив это, взяла меня за руки и неспешно поцеловала пальцы. От этого жеста что-то щемящее сжалось внутри. Я понял, что меня не оттолкнут, несмотря ни на что. Будто увидел себя ее глазами, убеждаясь, что мне все же есть чем гордится. Если она что-то нашла во мне. Если готова на всю жизнь стать для меня той, о ком не мог и мечтать, значит есть надежда и для меня обрести свое место. Только знать бы еще − как? Я скользнул пальцами по золоту локонов, чмокнул в носик свою жену, давая понять, что принял ее поддержку. Но мой гнев требовал выхода и желательно подальше от близких.

Раньше нагрузка на тренировках помогала освободится от тяжелого бремени, привести чувства в порядок. Выверенные движения, полностью под моим контролем и никаких лишних мыслей. Только я и мое тело, и то ощущение легкости и расслабленности после. Но это теперь недоступно. Мы бережем силы, поэтому делаем только разминку. Никаких спаррингов. А мне все больше хотелось что-то сломать. Пришлось найти повод остаться одному.

20. Дары леса.

После разговора Эрит казался растерянным. Взял топор, антистресс на все века, и решил нарубить дров. Не перегнула ли я с объяснениями? Для меня нормально анализировать поступки людей, но возможно это слишком по земному? Сама взвалила на себя ответственность за то, чтобы он смелее взращивал чувство собственного достоинства. Чтобы больше верил в себя. Только что из этого выйдет, пока неизвестно. Надеюсь я не запутала его еще больше.

Мы снова были в пути. Климат изменился. Стало как-то уютно. А еще на этой стороне гор, растительность изобиловала невысокими кустарниками и многолетним мхом. Идти по густому ковру было в разы легче и приятней. Недолго думая, дети воспользовались более пологим склоном и принялись скатываться вниз, роняя на ходу пожитки. Так, к моменту обеденного привала мы, в приподнятом настроении, прошли вдвое больше обычного. Только сильно озябшие. Пытаясь согреться все толпились вокруг костров, но никто больше не говорил об усталости.