Солнце в рюкзаке

Виднелись только следы трехпалых лап, а потом показались и сами лапы, а над ними – вихрь вращающихся клинков с капающим черным жирным маслом.

Эбу я опрокинул под себя и улегся сверху, надеясь, что «Король» не станет разгребать трупы и не доберется до нее под моим телом.

Мысленно я считал секунды – правильно считал, с перерывами. Долгая пятисекундная жизнь – уже хорошо. Солнце окончательно взошло и теперь висело упругим тяжеловесным шаром на пронзительносинем небе. Если хватит времени – запомню расположение облаков. Маршрут все-таки… В Тревожную Смерть.

В Тревожную Смерть канул «Король». Затрясся, а потом лопнул изнутри, раскрывшись, как диковинный желто-черный цветок с сердцевиной из тлеющих проводов.

Он рухнул вбок, подтянув слабеющий щуп, а за ним медленно поднимался с колена, снимая «Иглу» с плеча, Лайнмен, спокойный и деловитый, как всегда.

– Лайн! – заорал я, отплевываясь от земли. – Лайн! Стреляй! Цистерна пуста, эти сволочи из нее все куда-то слили!..

Он кивнул мне, перешагнул и снова опустился на одно колено, вскидывая «Иглу» на плечо. Второго «Короля» подвела медлительность – пока его корпус с жужжанием проворачивался, умница «Игла», разогретая первым выстрелом, уже ударила вторым, раскидав горящие и тлеющие железяки поверх наших голов.

– Лайн!

Он обернулся и широко улыбнулся.

– Ты где был…

– В башнях, – ответил Лайн и задумчиво осмотрел «Иглу». – Поцарапали, черти… – с неудовольствием заметил он. – Представляешь, отобрали и повесили на одного из этих… – И он кивнул на груды искрящего металла.

Вот тебе и разница. Безоружный Лайнмен отобрал у «Королей» свое оружие. Безоружный Раннинг валяется в грязи среди горы трупов.

Выше головы не прыгнешь, как ни старайся, подумал я тогда. Итогом этого неорганизованного и глупого выпада безоружного Раннинга оказалась гора трупов и чувство, от которого я не избавился до сих пор, – вины.

Не важно, верят ли тебе люди или ненавидят тебя, если взялся – держи их и не выпускай. Нельзя бояться тех, за кого в ответе.

Смените фазу.

Священные Служители…

Глава 6

Когда движение в «Ат-Таме» замерло и большие затуманенные глаза Раннинга закрылись, а голова опустилась, показав сероватые ткани мозга под снятым куполом черепа, задвигалась прежде неподвижная лаборатория. Выносили записывающие устройства – передать на лингвистический и прочие анализы, меняли растворы в системе жизнеобеспечения, настраивали лампы и сцеживали из колбы отработанную жидкость, тут же заменяя свежими реактивами.

Держать Раннинга такой старой серии было сложно – его тело требовало изысков, каких теперь и в музеях не всегда найдешь. Ради поддержания его жизни выкапывали из давно опечатанных бункеров первые образцы химических составов, а из давно списанных «Прыгунов» – биотическую лимфу и кровь. Эти скудные запасы стремительно таяли, но и рассказ Раннинга подходил к концу.

Андрею заниматься в зашевелившейся лаборатории было особо нечем. Он просто сохранил данные электрокардиограммы и энцефалограммы в легковесный файл в памяти общего компьютера и подошел к колбе поближе – рассмотреть повнимательнее.

С ума пусть сходят другие – озадаченный упомянутыми велициевыми сонмами биофизик Фред, куратор расследования биоинженер Анечка, убитая новостью о том, что Игроки создали себе религию, взяв за основу названия оборудования…

Андрею не из-за чего было сходить с ума. Он просто следил за тем, чтобы сердце Раннинга не остановилось прежде времени.

– Бедный, – сказала Анечка, тоже подходя к колбе и глядя вверх, на осунувшееся бледное лицо Раннинга. – Зачем его ампутировали? Коновалы…

– Молчал, наверное, – предположил Андрей. – Он и сейчас молчит, по сути-то… Из его рассказа мало что выжмешь.

– Выжмем, – пообещал длинный тощий лингвист, имени которого никто не знал. – Повторяющиеся структуры… Наверняка он держит код в памяти, и это где-нибудь да вылезет наружу.

– Быстрее бы, – вздохнула Анечка, нервно щипая рукава своего белого халатика. – Мучается же. Слава Аттаму, они сейчас совершенно другие, – она подмигнула Андрею. – Правильно переняла?

– Да, – ответил Андрей, думая о другом.

Раннинг, изуродованный, запакованный в эту раритетную колбу, маленький, почти безжизненный Раннинг хранил свою тайну упорно, как хранил ее три сотни лет назад. Он был непобедим – и Андрей чувствовал, что время просто утекает сквозь пальцы и никогда никому не добраться до последней во Вселенной колонии тетракла, не изучить таинственную землю Кремани, не распотрошить месторождения драгоценных камней в устье Желтой реки, где обитал брошенный «Добрый»… Пять миров захлопнул Раннинг, пять полных ресурсов миров закрыты на ключ его непробиваемым упорством.

С ним возились еще после закрытия памятного сезона на поле Последней Анестезии, за неимением лучшего пытали и кромсали так и сяк… А потом просто засунули на полку, потому что – бесполезно…

– Интересно, что ему снится? – спросила Анечка, заметив судорожное подергивание опущенных рук.

– Наверное, он снова бегает, – ответил Андрей и отошел от колбы.