Солнце в руке

— Давайте-ка проверим, не ошибаюсь ли я? Вы позвонили мне в три часа двадцать пять минут. Следовательно, если предположить, что убийца проник к доктору, скажем, через час после вашего первого обхода, то выходит, что он имел в своем распоряжении около пяти часов, чтобы осмотреть комнату. Нет, что-то не то.

— Да, патрон!

— Помолчи немного! И прекрати называть меня патроном. А с этими ключами доктор наверняка никогда не расставался?

— Никогда. Их можно было отнять у него только вместе с жизнью.

— Что, собственно говоря, они и сделали. Но ключей не взяли. — И тоном пониже: — А с кем разговаривает сейчас по телефону Кэррингтон?

— Не знаю. Он говорит по-английски. А прочие все ушли.

Кларье пробует ключ за ключом и наконец открывает лабораторию.

— Марсель, вы уже бывали здесь раньше?

— Два или три раза, но только вместе с доктором.

— Посмотрите хорошенько. Здесь ничего не тронуто?

Марсель обходит комнату.

— Не похоже! — говорит он.

— Мне тоже кажется, что нет. Сейф вроде бы заперт. Но, видимо, у доктора был еще один сейф в банке?

— Да. В «Креди Лионе».

— Ловко. Вся документация в банке, а здесь только самые последние образцы его эликсира. Итак, в чем суть проблемы. Послушай меня хорошенько.

Кларье не замечает, что почти всегда переходит на «ты», когда начинает рассуждать вслух. Марселя так и распирает чувство гордости.

— Во-первых, — говорит Кларье, — кто-то пытается убить Аргу. Во-вторых, при этом ничего из вещей не трогают. В-третьих, все опечатано до тех пор, пока не вернется хозяин или не будет оглашено завещание. В-четвертых, возникает вопрос, кто же является наследником доктора Аргу. Ты пожимаешь плечами. Не знаешь. Я тоже. Один из наиболее вероятных ответов: клиника. Но кто владеет клиникой? Ты, наверно, скажешь: «Кэррингтон», но я тебе хочу напомнить, что ты забываешь о мадемуазель Мод. Ладно, здесь все ясно. Ну задали нам задачку! Если несчастный доктор Аргу умрет, что станет с его открытием? Оно ведь представляет собой огромный капитал. Скорее всего Кэррингтону по требованию дочери придется отказаться от видов на него. Погоди, это еще только полдела! Вполне возможно, Мод удастся впоследствии договориться с людьми из компании «Стретчер», и тогда уже точно она, со своим одним коленом, заставит отца преклонить оба!

Кларье нервно хрустит пальцами, трет себе в задумчивости щеки, ходит взад и вперед по комнате… и повторяет:

— Как лихо закручена драма! Аргу в этот момент, может быть, находится при смерти и, однако, всех держит здесь… — И он вытягивает крепко зажатый кулак. — Чье имя? А, скажите?.. Чье имя он назовет, если придет в себя? А если он умрет, кто отомстит за него? Конца этой истории пока не видно…

— Можно задать вопрос? — обращается к нему Марсель.

— Да, только быстро.

— Мне кажется… извините, если скажу глупость, но я в таких делах мало что смыслю, мне кажется, что мадемуазель Мод имеет гораздо больше прав, нежели остальные, поскольку она была подругой доктора.

— Ошибаешься! — взрывается Кларье. — Изобретение в первую очередь принадлежит заводу, лаборатории, где они были разработаны. Это сложный вопрос, и я тоже не юрист. Но можно представить, какой шумный процесс может вскоре разыграться. Мисс Кэррингтон против мистера Кэррингтона! Ладно, иди! Сюда кто-то идет.

Это прокурор и его помощник. Бегом возвращается в комнату и Мелвилль. Кэррингтон все более и более теряет самообладание из-за всевозможных формальностей, превратившихся, на его взгляд, в пустую говорильню. Да и прокурор, похоже, вознамерился всюду сунуть свой нос. Приказывает показать ему содержимое сейфа: тюбики, пузырьки с эликсирами, баночки с кремами и мазями. Читает этикетки, изучает чудесную мазь, ту самую, универсальную, которая якобы способна снимать любые боли. Все нюхает, трогает и наконец спрашивает Кэррингтона:

— А не слишком ли самонадеянно? От всех видов боли… Вы уверены?

— Проводимые нами опыты протекали достаточно убедительно, — сухо отвечает Кэррингтон.

Прокурор поворачивается к Кларье:

— Нужно поставить охрану возле этих склянок.

Затем привлекает Кэррингтона и Кларье в сторону и принимает на себя заговорщицкий вид.

— Как нам стало известно из надежных источников, — шепчет он, — ваша фирма борется в настоящее время с конкурентами за господство на рынке болеутоляющих средств. Думаете ли вы, что нападение, жертвой которого стал доктор Аргу, явилось следствием этой экономической борьбы?

— Да, я так думаю! — резко бросает Кэррингтон. — Меня пытаются вытеснить с рынка!

— Я тоже так думаю, — поддакивает прокурор. — Но если сейчас убивают за право владеть рынком болеутоляющих средств, то ответьте, пожалуйста, куда движется наше общество?!

На этом «совещание» заканчивается. Вскоре к ним присоединяется и доктор Мелвилль.

— Ну что, какие новости?

— Все очень серьезно. Обследование продолжается, но уже сейчас ясно, что спинной мозг задет основательно. Ранение не смертельное, но раненый по-прежнему находится в коме, и сколько она продлится — неизвестно.

— Можно перевезти его сюда? — спрашивает Кэррингтон.

— Зачем? — возражает прокурор. — Разве ему плохо у доктора Левро?