Солнце в руке

— Да нет, какая драма! Семейный траур. А потом у меня тут старая тетка, за которой нужно ухаживать. И вообще я всегда любила уединение…

— И тебе не скучно?

— Совсем не скучно, уверяю тебя. Но вернемся к Мо. Может быть, будет проще, если ты дашь мне номер ее телефона?

— Конечно. Записывай: 48-74-52-27. Сегодня суббота, так что она наверняка дома.

Армель быстро пишет. Так, быстренько взглянуть на озеро. Жан-Мари еще не поднялся. Что-то долго его нет. Она набирает номер Мо. Сердце стучит в груди все сильней. Нелегко заниматься реанимацией умершей дружбы… И вот доказательство: Мо уже не помнит, кто такая Армель…

— Кермарек? Да, что-то такое припоминаю… Пансион «Дам-Бланш»? Извини. Я стараюсь вспомнить лица…

— А фамилия Марей ни о чем тебе не говорит?

Ее голос мгновенно меняется.

— Франсуа? Почему ты о нем спрашиваешь?

— Но ты его знала?

— О-ля-ля! Подожди, я, кажется, догадалась! Он тебя тоже наколол?

— Нет.

— Значит, задолжал тебе деньги.

— Да нет же. Мне просто нужно кое-что о нем узнать. Понимаешь, я живу в одном старинном доме, в Мюр-де-Бретани…

— Неужели Мюр-де-Бретань еще существует?

— Да, и представь себе, здесь очень красиво. Так вот, летом я сдаю комнаты, и сейчас как раз сдала ему комнату на весь сезон. Но он почему-то представился под именем Ван Лоо, а я его узнала и вспомнила, что его зовут Франсуа Марей. Естественно, у меня возникли вопросы…

На другом конце провода слышен громкий смех Мо.

— Вопросов у тебя будет еще тьма! Если хочешь моего совета, избавься от него как можно скорей! Милая моя Армель, он тебя надует! Если он останется, ты глазом не успеешь моргнуть, как окажешься в его постели, а потом он удерет, обобрав тебя до нитки! Я это знаю по опыту.

— Так он жулик?

Новый приступ смеха.

— Если бы просто жулик, это бы еще полбеды. Он гораздо опаснее. Я могу об этом говорить, потому что мы больше года прожили вместе.

— Давно?

— Не очень. Про прежние времена я уже не говорю. Хочешь знать, как это получилось? Мне понадобилось почистить шубу. У Марея на бульваре Рошешуар меховой магазин. Называется «У голубой норки». Мне бы сразу догадаться! Известно, кто в этом районе носит норку! Ну и вот. Уж не знаю как, но он заморочил мне голову. Сначала занял у меня денег, потом одолжил мою машину, а вскоре после этого я обнаружила в дверце дырку от пули! Он мне рассказал, что в него стреляли в районе Пигаль, где у него была назначена встреча с клиентом. В конце концов я узнала, что у него за клиенты. Меховой магазин был «крышей». На самом деле Марей — скупщик краденого. Под именем Ван Лоо он через свой магазин сбывает ворованные товары. Мне кажется, он и сейчас занимается тем же, потому что только позавчера я видела его в банке. Он был с совершенно потрясной девкой. И если сейчас он собирается зарыться в какую-то нору, значит, ему приходится лечь на дно, можешь мне поверить!

— А мне он сказал, что хочет снимать фильм!

— Да у негр вся жизнь — кино! Ты понимаешь, в конце концов он вляпается в такие дела, что… Не доверяй ему! Да, жалко, ничего не скажешь… Подумать только, ведь у него было все! Такая семья! Марей де Галар, какое имя! А внешность! И ведь неглупый. И вот чем все кончилось. Бандит он, вот он кто!

— Ты на него здорово сердита.

— Я на него сердита?! Да меня от одного его имени блевать тянет!

Голос Мо дрожит. Армель понимает, что пора закругляться. К тому же она видит Жана-Мари, который плывет к берегу.

— Спасибо, Мо. Большое тебе спасибо. Скажи, я могу тебе еще позвонить, если понадобится?

— Конечно. Звони.

— Я очень рада была тебя услышать. Если вдруг захочешь приехать в отпуск, у меня тут места много!

— Ты меня держи в курсе, Армель! А главное — не позволяй себя провести!

Лодка уже скрылась из глаз. Армель торопится навстречу Жану-Мари. Сейчас! Сейчас она наконец узнает, нашел он золото или… Потому что если он его не нашел… Тогда… тогда… Она бежит и на бегу все бормочет себе под нос. Да кончится когда-нибудь эта лестница? Жан-Мари! Куда он подевался? А, он уже в кабинете. Вид у него удрученный. Вялым взмахом руки он показывает: ничего.

И Армель понимает, что это — окончательно.

Нет! Это невозможно!

Жан-Мари все еще в своей рыбьей коже. Он выглядит так, будто сейчас потеряет сознание. Смотрит на свои руки и виновато говорит:

— Я искал… Я там все перерыл! Кроме старого пулемета — ничего.

Они оба молчат. Да, эти стены видели на своем веку немало драм, но была ли среди них горше теперешней? Жан-Мари нащупывает на груди цепочку и вытаскивает наружу. Вот он, дукат, он теперь носит его как медальон. И он крепко сжимает монету в кулаке, словно хочет убедить самого себя, что она не может лгать. Мертвенно-бледные щеки его немного розовеют.

— Иди переоденься! — говорит Армель. — Сколько можно так сидеть?

Но он ее не слышит. Мыслями он все еще там, под водой.