Солнце, вода, песок

— Вы безумец...  вы держите их ментально? Но зачем? И как? — недоуменно спросил Роберт. Удерживать такое количество людей? Роберт не совсем понимал, каким образом это удалось генералу. Фрэнку такая задача не по силам...

— Наши технологии весьма разнообразны, — загадочно ответил генерал, — Толпа — это легко. Другое дела ближайшее окружение. С ними вечно приходится возиться, — пожаловался он. — Кстати, а как тебе мои солдаты? — генерал встрепенулся, словно говоря о любимом детище, — Воистину они идеальны...  Видишь это устройство? — он поднял со стола небольшое металлическое приспособление чем-то напомнившее Роберту паука, от которого тянулись длинные, серебристые нити. — Наше уникальное изобретение. Мы вживляем его в человеческий мозг. Это позволяет полностью подчинять волю, блокирует эмоции, мысли, желания...  Безупречное оружие. Они не думают, они просто выполняют приказ. Любой приказ. Жаль, только, что после операции они живут не долго, приходится все время создавать новых. Но это, так сказать, издержки, — сказал генерал с хищной усмешкой, — Рабочего материала всегда хватает. Да, конечно, еще мне нужны немодифицированные командиры...  Но и это решаемо.

— Вы сначала даете почувствовать себя незаменимыми, а потом уничтожаете. Те, кто приходят на их место знают, о судьбе предшественников. Это позволяет полностью их контролировать. Я прав? — спросил Роберт.

— Вот видишь, ты замечательно все понимаешь, — усмехнулся генерал. — Суть человеческой природы — они искренне верят, что с ними подобное не случится.

— Ну и какую роль в вашем обществе вы отводите мне? — поинтересовался Роберт. — Ах да, я понял, вы хотите заменить Фрэнка...

— Фрэнк...  Он становится неэффективным, — задумчиво произнес генерал.

— Только как вы собираетесь склонить меня к сотрудничеству? Запугать как доктора или подавить как Фрэнка? — Роберт рассмеялся, — или, может быть, заставить вас любить?

— Дерзишь?

Генерал резко вскочил на ноги. Он выхватил пистолет и направил его на Роберта.

— Я могу прострелить тебе сердце. Сию минуту. — Затем он приставил пистолет Роберту ко лбу и добавил, — Или разнести твою голову.

— Стреляйте если хотите, генерал...  — насмешливо ответил Роберт. — В голову. Да. Пожалуй, так надежнее...  чтобы уже наверняка...

Генерал ударил его рукояткой по лицу. По щеке потекла тонкая струйка крови. Роберт с вызовом посмотрел на генерала. Ему захотелось покуражиться. Глядя ему в глаза с легким презрением, он небрежно затянул порез.

— А ты самоуверен. Думаешь, тебя здесь найдут, и кто-то придет тебе на помощь? Неужели ты не понимаешь, что только от меня зависит, будешь ты завтра жить или нет? — воскликнул генерал.

— Вы заблуждаетесь, генерал, — возразил ему Роберт, — моя смерть как раз от вас не зависит...

— Я могу дать тебе власть, — предложил генерал.

— Власть? — Роберт грустно усмехнулся, — Это, пожалуй, наименьшее, что меня интересует. Если бы я хотел власти, мы бы с вами никогда не встретились...

— А знаешь, Фрэнк научил меня некоторым своим штучкам...

Генерал склонился над Робертом и обрушил на него мозговую атаку. Он действовал довольно неуклюже, но грубо и с такой неистовой силой, что Роберт невольно отпрянул. Атака была продолжительной и довольно болезненной. Роберт поморщился.

— Вы проделывали это с Фрэнком, генерал? — пробормотал Роберт. — Бедный Фрэнк...  Могу себе представить, в каком он был состоянии...

— По крайней мере, ты тоже на это реагируешь, — заметил генерал.

— Ровным счетом, как и вы, генерал, — возразил Роберт. — У вас ведь каждый раз болит голова, не так ли? Не стоит играть с вещами, которых вы не понимаете.

Генерал резко нахмурился и ничего не сказал. Затем кивнул кому-то, в сторону двери. Вошел неизменный доктор, быстрым движением сделал Роберту инъекцию. Солдаты снова потащили его к Морису, и все началось сначала...

8

Он срывается и падает, падает...  падает. Бесконечно долго...  Башня и кантара. Мозг и машина. Иногда что-то не срабатывает, и машина выбивает. С ним это впервые. Он падает. Ему кажется, что он умирает...  Что это и есть смерть, которая неизбежно ждет его там внизу, потому что он разобьется...  непременно разобьется. Не может не разбиться...  И он падает и разбивается, ударившись об поверхность...  и его сознание разлетается на тысячи, миллионы осколков...  А рядом Грегори, бледный, совершенно белый, испуганный. Грег делает ему одну инъекцию за другой. Он сидит, прислонившись к стене, и не может дышать, судорожно хватая ртом воздух. Грег, нет, не Грег, кто-то другой держит его за плечи и уговаривает — дыши, ну давай же...  дыши...  Ну, вот так потихоньку, давай вместе, вдох — выдох...  вдох — выдох...  И он дышит. А сердце, то колотится, так быстро — быстро, то замирает...  А потом он захлебывается кровью, которая потоком течет из носа, и не может ее остановить. И он отключается, и снова падает, падает, падает...

Кто-то бинтует ему руки...  кисти...  Зачем? Он открывает глаза, пытается сфокусироваться. Видит с трудом. Темные силуэты склонились над ним. Он снова отключается...