Солнце встает над ними

Соседи привыкли к девушке, некоторые даже подружились с ней. Привыкли к ее выбивающемуся из окружения обычных людей стилю, ведь носить традиционные наряды она категорически отказывалась. Она перестала быть для них диковинкой. Изначально правильно поставив себя, она заслужила авторитет у местных врачей, которые нередко обращались к ней за помощью. Там, где она могла помочь — помогала; там, где помочь не могла — говорила прямо. С открытием и постепенным развитием в себе экстрасенсорных способностей, она смогла полностью увидеть все свое прошлое, которое не давало ей покоя. Она видела страшные картины, не зная, как рассказать об этом Назире. Кристина оставила затею о мести отцу и о возвращении домой, замкнувшись в себе. Казалось, она окончательно привыкла к одиночеству, не испытывая от этого дискомфорт, принимая у себя людей только с серьёзными, реальными проблемами, которых было не так уж и много. Назира со своим новым мужем часто навещали ее. Также в гости заглядывал и Асанали с сыновьями, признавая в русской девушке свою родственницу. Но никто из них не мог и представить себе какая внутренняя борьба происходит в ее душе. Ежедневно, ежечасно, ежеминутно мирить в себе добро и зло, ловко балансируя на тонком тросе, именуемом жизнью, подобно канатоходцу. Она больше не делилась с Назирой своими переживаниями, своими мыслями, хороня все в себе.

Первые весенние прохладные лучи солнца медленно разливались по земле. Город готовился встречать Навруз. Назира с мужем и все остальные горожане увлеченно занимались подготовкой к празднику весны, до которого оставалась неделя. Кристина возвращалась из магазина домой с полными сумками, когда ее обогнала машина Асанали.

— Сестрица! Садитесь, подвезу вас до дома, — выскочив из машины и отбирая у девушки сумки звал Асанали.

— Напылил-то! — ворчала Кристина садясь в машину.

— Здравствуйте Кристина, — сказал мужчина, сидевший на переднем сидении.

— Здравствуйте, — вяло поздоровалась она в ответ.

— Не помните меня?

— Не очень.

— Сестрица, везу к вам гостя! — сев в машину, сказал Асанали.

Кристина никак не отреагировала на это его заявление, и всю дорогу до дома они ехали в абсолютной тишине. Гость с нескрываемым интересом наблюдал за девушкой: как она гордо неся свои сумки подошла к воротам.

— Чего седите? Идемте в дом! — крикнула она гостю, продолжавшему сидеть на месте залюбовавшись ею.

Асанали выгрузил из багажника большой серый чемодан гостя и поехал дальше.

— Назира сейчас живет в другом месте и больше не принимает людей, — сказала Кристина, увидев чемодан.

— Я приехал к вам, — смущенно улыбнувшись, сообщил он.

Кристина зашла во двор, оставив за собой открытыми ворота.

— Здесь не курят, — сказала она, почуяв запретный пленительный запах.

Гость затушив сигарету, вошел во двор и закрыл за собой ворота.

— Вы папа Настеньки. Что с ней? — спросила Кристина, узнав в госте отца девочки, лицо которой она лечила год назад.

— Да. С ней все хорошо.

Кристина молча продолжала неотрывно смотреть прямо в глаза гостю, отчего тот, занервничав от смущения, стал ходить по двору не зная куда приткнуться.

— Я вас слушаю, — холодно, не ласково сказала она.

— Я видел вас всего раз в своей жизни, но весь прошедший год не было ни дня, чтобы я не думал о вас. Не сочтите меня за сумасшедшего, но я, кажется, вас люблю, — сказал мужчина, после своих слов плюхнувшись на топчан.

Глаза ее заблестели, нежно-округлые щеки вмиг порозовели и рот застыл в неприметной улыбке. Никогда она еще не получала подобных признаний в свой адрес.

— Безусловно, что-то нарушилось во мне с нашей первой и единственной встречи и я вдруг понял, что уже не буду прежним. Меня тянет к вам.

Из-за биения своего сердца она никак не могла проверить правдивость его слов. Это было удивительное и одновременно непонятное ощущение прежде не свойственное ей.

— Вы, вероятно, испытываете благодарность за спасение вашей дочери. Мы такое уже проходили. Я не верю в любовь, — ответила ему Кристина и глаза ее погрустнели.

— А я верю в свою интуицию, которая сама мне подсказывает, что я встретил ту единственную, — набираясь смелости, говорил гость.

— Я забыла, как вас зовут?

— Дмитрий.

— Да, точно, Дмитрий. Как ваша дочь? Лицо не восполяется больше? — перевела тему Кристина.

— У моей дочери теперь новый папа. Мы почти сразу разошлись с ее матерью, как только вернулись домой. Жена мне изменяла и я по сути оставался в семье только из-за Насти.

— Сочувтсвую вам. Главное, что ей лучше.

Между ними возникла продолжительная пауза.

— Я могу остаться? — переведя внимание девушки на свой чемодан, спросил гость.

— Оставайтесь. Чего-чего, а постели у узбеков всегда навалом, — ответила Кристина и пригласила гостя на кухню.

— А вы, Кристина, изменились, — сказал гость, когда Кристина поставила перед ним столовые приборы.

— Всё, прошла влюбленность?

Он смотрел на нее и не мог сдержать улыбку.

— Маленькие привязанности они как тонкая паутина легко рвутся. И не происходит никаких бурных сцен, объяснений, остаются лишь сожаление и грусть. Скажите Дмитрий, оно вам надо?

— Я хороший, правда.