Солнце встает над селом Дзауга (СИ)

-Вот полюбуйся. Полный комплект. Все, что надо, чтобы организовать им небо в клетку на ближайшее будущее. Медицинское заключение, заключение экспертизы- все до точного времени. Они там все проверили: мою одежду, кожу из-под ногтей, сперму- все тут написано. Завтра отдам Караеву.

-Следователю?

-Да. А вот – она открыла медицинскую карту и перелистала страницы – моя история болезни. Покруче голливудского триллера. Почитаешь перед сном, как раз для любителей острых ощущений.

Яна отвернулась.

-Прекрати.

-Да ты почитай! Вот отсюда… Они люди, как считаешь, а, Яна?

-Послушай, Инга, - Яна вздохнула и приобняла ее за плечи – Единственное, чего я боюсь, это чтобы все не обернулось хуже для тебя. Как тебя Хачик предупреждал? «Сучнешь - пожалеешь, что родилась».

-Да конечно, - Инга собрала со стола документы и сложила их в сумку. Такие дешевые запугивания на меня не действуют. Мне уже теперь ничего не страшно.

-Ты же сама говорила, что они на все способны. Ты не боишься?

-Бояться будут они, эти герои засратые. Посмотрим, как попрячут свои задницы.

-Правда? Чего им бояться-то? Ты прямо как ребенок, Инга. Да Габарая отец за свои бабки может хоть весь верховный суд с потрохами купить. Не знаешь наш город, что-ли?

-Увидим… - Инга закрыла сумку и с раздражением  повернулась к Марине. – Я и эту дуру заставлю заявление написать. Я из горла у нее его вытащу. Вставай!!! – крикнула она и  тряхнула ее за плечи.

-Оставь ее, умоляю тебя, Инга. Будь ты человеком.

-Черта -с- два! Ее всю заштопали с ног до головы, и теперь она плевать на все хотела. Раскисла, видите ли…

-Каждый переживает по-своему. Нет у нее твоей силы воли, так что успокойся.

-Все в нашем городе стали через чур уж спокойными, - Инга печально посмотрела на янтарные блики в стакане чая – Ты сделала то, о чем я тебя просила?

-Насчет этой девочки? Да, - Яна выдвинула ящик стола и достала блокнот – Я нашла ее. Она сейчас в центральной клинической больнице в хирургическом отделении. Зарегистрирована, как Агеенко Оксана.

-Кого-нибудь из родственников видела?

-Поговорила с ее матерью. Вернее, попыталась. Она прямо убита горем. Ничего не хочет слышать ни про милицию, ни про суды. Прямо вытолкала меня оттуда. Можно ее понять…

-Хорошо, - Инга вырвала листок из блокнота и встала.

-Ты куда?

-Съезжу в ЦКБ.

-Господи, ну к чему это? Во-первых, уже поздно, а во-вторых…

-Будет весело повесить на них сразу три тяжких преступления. Тем более, за эту малолетку они крупный срок схлопочут.

Она, улыбаясь своим радужным планам встала, открыла шкаф и скинула кимоно. Ее стройное тело все еще сплошь было покрыто синяками и ссадинами. Яна отвела глаза.

-Может, пойти с тобой? Скоро стемнеет…

-Сиди лучше дома, охрана. И заставь эту кретинку съесть что-нибудь.

Вечереющее небо было изумрудно- зеленого цвета на горизонте, где тревожно громоздились черным силуэтом горы, и плавно перетекая в сочный индиго, простиралось над головой шелковым куполом.

Инга дошла до соседней улицы и на перекрестке села в пустой троллейбус второго маршрута. В салоне никого не оказалось, ни считая, кондукторши и полуживой рептилии- старика с черепашьим лицом и неожиданно молодыми лучистыми глазами небесного цвета. Он сидел прямо напротив, сложив скрюченные артритом, похожие на корневища руки.

-Добрый вечер, - прошамкал дед, как только она присела.

«Это кому как»,- подумала Инга и бескультурно промолчала. Старикан, видимо, намеривался поточить лясы, а ей меньше всего сейчас хотелось ввязываться в маразматичный разговор.

Троллейбус заскрипел и тронулся. Глаза старика, как рентгеновские лучи, просвечивали ее насквозь. Пытливые, колючие… и одновременно ласковые. Невероятные глаза. Инга поежилась, распустила волосы и перекинула их на одну сторону лица, чтобы скрыть ссадину на скуле. Дед все продолжал разглядывать ее. Внезапно он тяжело и горько вздохнул.

-Да хранит нас всех Бог. Да избавит он всех от войны. Война порождает войну и больше ничего.

«О, Господи! Сейчас покатят какие-нибудь проповеди! Только этого мне еще не хватало!» Она отвернулась и уставилась в окно.

-Сколько боли люди приносят друг другу! – продолжал он, не сводя с нее глаз. – Хотя ведь могут быть свободными. А не судить своих врагов… И прощать… Это такая мудрая вещь. И такая сложная! Очень сложная, я знаю. Нужно сначала умереть, чтобы научиться этому!

«Шизофреник», - подумала она. Нервы ее были на пределе. Только возделываемое ее народом веками и вбитое ей в голову с детства уважение к старшим мешало ей нагрубить этому ископаемому.

-А куда ты держишь путь? – проскрежетал дед.

-В больницу, - коротко бросила она, не оборачиваясь.

-В какую? В ту, что на Китайской…

-Да, - она стиснула зубы. Все это начинало ее всерьез раздражать. В отражении окна Инга вдруг увидела, как лицо деда разъехалось в протезной улыбке.

-Амазонка. Ты настоящая аланка. Столько силы в тоненьком молодом побеге! Пусть ничто тебя не сломит. Вот со мной такое было…

Инга со злостью развернулась.

-С чего вы взяли, что мне это интересно? Свободные уши, что ли? Внучке своей расскажете про свои военные подвиги.