Солнце за нас. Автобиография

Марина устала и в один прекрасный момент сказала: «Я уезжаю».

Она собиралась, но не успела. Я изменился.

Женитьба

Было 27 мая, вечер. Мы ехали с Войтинским по Садовому кольцу, говорили о Марине, обо всем, что со мной происходит и что я думаю делать дальше. И Саша говорит:

— Так сделай предложение, женись! Ты ведь любишь ее?

— Точно! Надо сделать предложение.

— Тогда поехали прямо сейчас, чего откладывать? Поехали за цветами.

Мы остановились на Кольце, не доезжая до Смоленки, купили розы. Много красных роз. Выбора там особого не было. А я всегда любил большие букеты, большие формы. Либо один цветочек, либо уж целую охапку. Мы сгребли эти розы в палатке, я говорю: «Саш, будешь свидетелем?» — «Да, я тебя поддержу, конечно». Было часов одиннадцать. Подходим с Сашей к двери, я звоню. Марина открывает.

— Что-то случилось?

— Ничего не случилось. Выходи за меня замуж!

Она такая: «Ох, заходите, ребята…» Саша захихикал: «Молодцы! Я поехал, вы тут сами без меня».

Кольца Марина выбрала и себе, и мне. Привела меня в какой-то магазин, чтобы я примерил. Подошли к витрине, есть такие варианты. Жених вместе с шафером полетели за костюмами в Милан. Мы с Сашей купили мне костюм Canalli и зачем-то пальто, которое мне было очень велико. 700 евро за костюм — я себе таких дорогих вещей никогда до этого не покупал. Да мне вообще было без разницы, что за марка. Я рассказывал, как в начале наших отношений с Мариной вино покупал? Подхожу к полке, спрашиваю, хочет она красное или белое. Красное — хорошо, беру первую попавшуюся бутылку и иду к кассе. Марина в удивлении: «Даже не будешь выбирать?» — «А чё выбирать, оно все одинаковое». Так что костюм как костюм. Глубокого темно-серого цвета с холодным синеватым отливом. Померил… Надо, так надо. Странное ощущение. Ты не граф, каждое утро надевающий галстук. И не чиновник, не сотрудник банка. Понятно, что некомфортно, непривычно. Смотрю на себя в зеркало в примерочной: на голове прическа взлохмаченная с ирокезом, а сам в костюме и подшофе. И думаю: «Блядь! Роман Витальевич! Что это? Вам бы причесаться хотя бы!» У Марины платье было очень элегантное. Я не мог надеть джинсы. Почему-то мы не додумались меня тоже одеть в Ларису Погорецкую. Это питерский дизайнер, ее дочь Саша была Марининой свидетельницей на свадьбе.

27 июня мы расписались в Санкт-Петербурге, место выбрала Марина. Мы скрывали. Ведь вокруг меня был большой ажиотаж, все всё хотели обо мне знать. Все устроить вызвался опять же Врубель. Он запретил всем гостям брать фотоаппараты на торжество. Мы наняли охрану из «Альфы». Такие меры предосторожности, чтобы ни один папарацци не проник, никто не узнал об этом. Методы конспирации были жестокими — от Врубеля! Как он «умеет». Врубель работает всегда беспощадно.

После свадьбы я повесил этот костюм в шкаф и больше никогда не надевал. Зато с Мариной исполнилась моя мечта — помнишь про белый костюм? Мы с ней поехали в Испанию с Костей Лабецким и его женой Леной. Недалеко от Барселоны жили в какой-то «трешке» совсем экономно. Неподалеку был парк развлечений с безумными каруселями. А в другую сторону городок Таррагона. Там в витрине какого-то магазина я увидел белый костюм и закричал: «Он мне нужен!» А Марина, модница, все продумала и в отпуск взяла красивое белое платье, не то Chanel, не то Versace в греческом стиле, как туника. Я говорю: «Этот белый костюм точно должен к твоему наряду подойти». Мы зашли и купили костюм, а он оказался из очень легкой ткани, просвечивал так, что были видны мои черные трусы. Купили мне еще белые лаковые туфли. Ну, для образа! Я же не буду в костюме и тапках, правда? Еще рубашку малиновую и галстук. А я загорелый был, с сигарой — вылитый латиноамериканский наркобарон. Мы и карнавальные костюмы купили в соседнем магазине. Я был пират, Марина — пастушка, жена Костяна — женщина-кошка, а сам он был тоже пират. Вот ржака, мы так угорали! В маленьких городках в Европе после десяти вечера все ложатся спать. И мы гуляли вчетвером по пустынным улочкам в этих костюмах, курили и пили шампанское. Было беззаботно и легко.

2006

Автобиография

В «Интерфаксе» была пресс-конференция. Собрались различные издания. Мои фотки с приложенной к лицу обложкой вышли везде. Задавали одни и те же вопросы: зачем книга? о чем? Агрессивных вопросов не было, а так, с издевочкой: ты же песни пишешь, чего это ты за книгу взялся? Книги должны литераторы писать, тебе не кажется? Тем более не в таком молодом возрасте, биографию не рановато ли? Что я мог на такое им ответить?

«Нет, не рановато».