Солнце за нас. Автобиография

Я тусил с девочками, трали-вали, но без интима, мне это не очень было интересно. Я, по правде сказать, не думаю, что они так уж обламывались на этот счет. Я же для них как пришелец, добрый волшебник, который может устроить приятные вещи. Мужчина, который от них не требует за это интима. А от них всегда его требуют, они с этой мыслью живут. Со мной же — другое дело: какой хороший парень, гуляем, танцуем, и никто ничего не просит взамен. Я — друг моделей. Лучше, чем бриллианты. Мне важнее само общение с людьми, особенно с женщинами. Это же так занятно — смотреть, что и как. Что она тебе говорит, что ты ей отвечаешь. Игра «кто кого». Интересно их изучать. Вот с этими моделями бывали приключения: модные кинотеатры, славные попойки, съемные квартиры. Музыка, поездки в другие города. Утром по пьяни: «А давайте из Киева полетим в Донецк, ко мне на родину, а на обратном пути заедем в Харьков, там есть одна пиццерия…» Такое прожигание жизни.

В Киев навестить меня приезжала Марина. Она бывшая модель, всю эту кухню знает. Она мне доверяет, и я легко приглашал ее потусить с моими новыми подругами. Иначе я бы не делал этого, будь там какие-то тайны, интриги. Она сама ценит женскую красоту. Если видит красивую девушку, может обратить мое внимание.

Когда приехала Марина, Вова потащил нас в модный клуб «Царь», рядом с детским кукольным театром. И там какие-то бандиты пригласили нас на дачу жарить шашлыки. Была ночь глухая. Мы ехали в их огромной машине, играла группа «Кино». Я громко подпевал Виктору Цою. Уже на выезде из Киева мы заехали в супермаркет, купили все недостающее для шашлыков… А утром мы проснулись с Мариной на втором этаже загородного дома на красной кровати в виде сердца. Мы спустились в легком ужасе вниз и увидели картину: на первом этаже за огромным столом сидят те самые мужики из клуба, рядом какие-то женщины приносят еду, подливают им водку. Классическая бандитская хаза — прямо как из «Место встречи изменить нельзя». Собаки во дворе тявкают. Мужики не ложились спать. Сидят по пояс голые, все в татуировках зоновских, кто-то по телефону дела разруливает. Они с понятиями, еще с теми, старыми: ты должен отвечать за слова и, если пообещал, должен сделать. Такое благородство, как у бандитов прежних времен — как дети, играющие в эти игры. Мужики видят нас: «Проснулись? Завтракать будете?» Марина мне тихонько говорит на ухо: «Ром, надо уезжать отсюда, пока не поздно». Мы отказались, они отвезли нас обратно в город. Нормальные нам бандиты попались, незлые…

В Киеве я ходил на «Агату Кристи». Я позвонил в Москву, попросил, чтобы меня на площадке встретил их директор и провел за кулисы, в гримерку. Короче, изъявил желание прийти на концерт. Конечно, все удивились, что я в Киеве, а я еще к тому же отрастил бороду. До этого у меня никогда не было возможности не бриться месяц, мне было интересно посмотреть, как я буду выглядеть. Можно, конечно, на компьютере пририсовать и посмотреть, но это уже не то. Концерт «Агаты» был в середине февраля, так что я пришел у ним уже довольно бородатым. Я зашел в гримерку, поблагодарил за приглашение. И вот им уже надо на сцену, все выходят из гримерки.

Братья Самойловы мне жалуются:

— У нас все время такая проблема: мы почему-то после концерта не можем попасть в гримерку. Потому что ключ у директора, а он все время не успевает вернуться перед нами или вообще забывает, а мы стоим под дверью.

— Да у нас то же самое! Давайте ключ будет у меня. Когда вы отыграете, у вас стопудово будет открыта дверь!

Я предложил им свою помощь, потому что сам знаю, как это стоять у гримерки после концерта, когда она, сука, закрыта. Даже если она десять или пять секунд закрыта, ты все равно стоишь и материшься: «Блядь! Какого хрена?! Заканчивался концерт — неужели нельзя было открыть гримерку и зайти туда?» На этот раз у «Агаты Кристи» было все о’кей: они пришли с биса, а гримерка открыта. В этот вечер у них был еще второй концерт, уже в каком-то ночном клубе. Я поехал вместе с ними. К началу выступления я уже подпил, и мне было так хорошо. На первом концерте у меня была бутылка шампанского, а Самойловы там пили коньячок. В клубе я уже перешел на виски. Зал был небольшой, людей набилось много. Я стоял с краю у сцены, меня чуть-чуть охранники отгородили от толпы, чтобы ко мне не лезли. И я вовсю подпевал, танцевал, орал. Я не большой знаток их творчества, но ведь эти песни у всех на устах… После выступления Глеб пригласил: «Кто еще поедет бухать?» Вадим отказался: «Я не поеду. Вы там, смотрите, аккуратней». И вот мы с Глебом и их барабанщиком поехали… Что потом — не помню. Точка. На другой день они улетали на следующий концерт. Я позвонил спросить, жив ли Глеб. «Ну так, голова немного побаливает», — говорит.