Солнце за нас. Автобиография

«Муха» — тоже полиенковский текст, сразу же видно, да? В новенькой киноленте муха на липкой ленте… Это о том, что все мы хотим блистать в лучах прожекторов, чтобы нас фотографировали, нас любили, мы были нужными как можно большему количеству людей. Я уверен, что это надо всем, за исключением редких единиц, которым все равно. А большинству хочется, чтобы их похвалили, заметили, сказали какую-то приятность. Попасть на большой экран, чтобы тебе аплодировали. Особенно у актрис это хорошо проявляется. Но не только. Если раньше такой возможности не было и обсуждать было нечего, то сейчас, если захотеть и поднапрячься, в принципе этого можно добиться с помощью Инстаграма и т. д. Кто такой этот «диспетчер», надо у Полиенко спрашивать. Мне кажется, это капитан корабля — диспЭтчер, который «добрый включает вечер» на палубе нашего роскошного морского лайнера.

«Снегурочка», вот она какая. Вдребезги кромешно сумасшедший снег лопает гирлянды, лопает. Что за злой колдун? Это к Полиенко! Если бы не он, было б все как надо. Я люблю Валеру — за его непредсказуемость и за его способность использовать такие слова в текстах, которые вообще никто не использовал и не будет использовать никогда. Это мне и нравится — непредсказуемость и такая свобода творческая: могу написать такую чушь, которая все равно будет отлично звучать и нести определенное настроение. Легкий абсурд, в котором есть что-то волшебное. «Снегурочка» — тоже древний текст, Валера его переделал. Когда-то у него там было: «Тает, тает снег… Птенчики-слова тают — не поймаешь… Снегурочка моя, кури весну». А потом, когда появился «колдун», оно стало повеселее.

В этом альбоме только одна песня, написанная вместе с Бондаревым. Это «Корабли». Витя прислал мне текст, первый куплет меня зацепил, и мы решили поиграть в своеобразный пинг-понг: я отсылал Вите свои варианты продолжения, он мне свои. Я прислал ему второй куплет («Черные самолетики…»), а он начал кидать последний («Солнечное сплетение…»). Он хотел, чтобы третий куплет заканчивался на таком же приеме, как первые два. Я для тебя многое — ты для меня все. Ты без меня справишься — я без тебя нет. И там у него тоже было что-то типа: «Я для тебя это, ты для меня то-то». Мне показалось, слишком много будет этих противопоставлений. Это хорошо сработало два раза, и если мы еще раз повторим, то исчезнет эффект. Мне хотелось закончить чем-то другим. И Витя, кажется, предложил: «Это тебе нравится. Это меня убьет», а я подытожил: «Все корабли отправятся с летчиками под лед». Никто не победит в такой ситуации. Мне хватает эротики и не хватает любви. Что здесь непонятного? Мне хватает тела, но не хватает души. Эротики достаточно, а любви мало. Вот и все. Если эротику заменить словом «порнография», будет то же самое. Эротика — это антоним любви. Мне не хватает любви и хватает эротики, любви — как чувства и эротики — как физического удовлетворения. Все хотели здесь видеть припев. Начиная Бондаревым, заканчивая Войтинским. Саша послушал песню, она ему очень понравилась. «Но только припева не хватает», — сказал. А я доказывал всем им, что здесь никакой припев не-ну-жен! Его здесь и нет. Его роль играет проигрыш. В конце каждого куплета — некое подытоживание, оно и является смыслом песни. А на проигрыше человек отдыхает и переваривает услышанное в куплете. Меня так удивило, что для поклонников в альбоме стали любимыми именно «Корабли». Я, в принципе, понимал, что они неплохие, но не предполагал, что на них так среагируют — очень тепло, искренне и трогательно.

Кроме «Серенады», в альбоме еще две песни с моим собственным текстом. Одну из них я написал года три назад («Ты так прекрасна»), а другую («Пацифиста») прошлой зимой, когда пластинка была уже практически готова. Хотя «Ты так прекрасна» я тоже «обновил» не так давно, около года назад. Я написал еще один куплет, он в песне второй. Киев, потому что «у тебя глаза такие». Они такие, что город целый в них утонет. Это просто сравнение, насколько у тебя глубокие, большие глаза — что в них утонет город, в принципе мог утонуть и город Киров или город Нью-Йорк — пофиг. «Если подобрать простые-простые слова, то все, что между нами, объясняется простым словом „роман“». Это еще и как игра со словами: «роман» — «Роман». «Битая посуда», «сломанный диван» — это веселье вечернее. Больше бились бутылки да стаканы. И диван там же, в гостинице, скорее всего, там дело было. «На Цветном и на Каретном» — это воспоминания больше. Я сам путаюсь, кому посвящена и о ком написана эта песня, если честно. Тут настолько смешались фантазия с реальностью, что уже нельзя сказать однозначно.

А «Пацифист» совершенно другой. Написан был в связи с многочисленными вопросами людей, которые задаются все время. Наступила точка кипения, и родилась эта песня. Глупые вопросы из соцсетей, из жизни, при встрече. Попались подряд, наверное, несколько странных людей с такими вопросами. Это люди, которые не в курсе ничего. Это очень удивляло, раздражало и бесило. Ну и прорвалось.

Воцмуш