Солнце завтрашнего дня

– Нет. Я в Москве была давно, еще с моим мужем, двенадцать лет назад. Детей у нас нет. У меня этот брак был первым, у мужа вторым. Он вдовел, когда мы познакомились… ему было за пятьдесят. Мне около сорока. Впрочем, это к делу не относится. Так как детей у нас не было, то Ольгу я старалась баловать. В детстве она частенько заходила к нам. Ее родители, как бы это сказать, на мой взгляд, не уделяли Ольге большого внимания. Мне кажется, девочка чувствовала себя обделенной.

– Почему?

– Есть супружеские пары, которые зациклены на самих себе. Валера и Лена были из таких.

– Ольга была единственным ребенком?

– Да.

– А где вы работали?

– В местном краеведческом музее. Одно время вела вечера в Доме культуры. И была потрясена тем убийством, о котором вы сказали. Я помню его хорошо, потому что убили руководителя местного краеведческого кружка, который я посещала.

Паше вдруг стало жарко. Он расстегнул ворот рубашки.

– Душно? Я сейчас открою форточку.

Желтый попугай пролетел под потолком и сел на шкаф.

– Рики, только не хулигань! – попросила его Стелла Дмитриевна.

– Как же вы откроете форточку, он же может улететь?

– Уже не улетит. В молодости два раза улетал, последний раз думала, что все – не найдем… Ох, Оля! – Она умоляюще посмотрела на него. – Это точно? Ошибки никакой нет? Так хочется, чтобы вы ошиблись…

– К сожалению, нет.

– Все под богом ходим. Ужас какой… Не могу поверить… Наверное, хорошо, что родители не дожили… Как ни кощунственно это звучит…

– Стелла Дмитриевна, расскажите, пожалуйста, о человеке, которого тогда убили? Кто он был? Как его звали?

Она поправила воротничок халата и сложила руки на коленях.

– Его звали Артур Генрихович Вейде.

– Странная фамилия. Он был иностранцем?

– Французские корни. Мы все переживали в связи с его гибелью. Оля писала о расследовании, ее захватила эта тема. Конечно, никого не нашли…

– А почему «конечно»?

– Потому что это дело рук какого-нибудь заезжего гастролера. Как только припекает солнышко, к нам в курортный город слетаются гастролеры всех мастей в поисках легкой добычи. Я советую всем сумочки держать спереди, потому что мошенники – те еще виртуозы! Вы читали, молодой человек, «Оливера Твиста»? Сейчас, правда, молодежь мало читает, особенно классику, все оставляет на потом. А «потом» может и не быть.

– Читал. Но давно.

– Помните, как старый еврей Юджин учил воришек обчищать карманы? Тренинг был на пугале. Стояло пугало с бубенчиками, и нужно было вытащить кошелек так, чтобы ни один бубенчик не прозвенел. Филигранная, скажу вам, работа. Так и у нас орудуют мошенники.

– Но убийство – это, кажется, все-таки другое.

Взгляд Стеллы Дмитриевны стал серьезным.

– Конечно, но среди этих элементов много сумасшедших.

– Как найти кладбище, где захоронен Вейде?

– Вы хотите пойти туда?

Павел кивнул.

– Найти его нетрудно, но вы тут человек новый, поэтому ориентироваться будете плохо. Я вам нарисую схему. Если вдруг заплутаете, звоните сразу, я буду вас вести. Договорились? Вы хотите пойти туда прямо сейчас? Тогда не будем терять время, скоро стемнеет. Думаю, что бродить в потемках между могил удовольствия мало.

Взяв с полки открытку, она перевернула ее и стала рисовать на ней схему. Павел внимательно следил за возникающими на бумаге линиями и кружочками…

Напоследок Стелла Дмитриевна продиктовала ему свой телефон, и он ушел, думая, что еще сюда вернется. При этой его мысли раздался крик попугая, как бы подтверждающий сделанный вывод.

Прага. 1925 год

«У меня много времени, потому что теперь некуда спешить. Будто в самом расцвете жизненных сил я с разбегу налетел на какое-то непреодолимое препятствие и расшибся лбом о каменную твердь. Лоб болит и ноет, но некому утешить меня… Так и хожу с разбитым лбом. Время для меня сейчас самая что ни на есть противная субстанция, потому что оно застыло и движется медленно-медленно. Все осталось там, в России, здесь я не живу, а пребываю в странном состоянии – как я уже писал тебе – не то сна, не то яви… И еще одно удивительное совпадение случилось у меня на этой неделе. Я познакомился с одним коллекционером и почитателем Пушкина. Мне даже трудно себе вообразить, как бы ты удивилась и всплеснула руками. Какая светлая и озорная улыбка озарила бы твое лицо, Люся! Но я так бесконечно далеко от тебя, что иногда кажется, что мириады звезд и то ближе ко мне, чем ты и Мария. Помнишь, как мы назвали нашу дочь именем Мари, как героиню пушкинского «Бахчисарайского фонтана»? Тебе он так нравился своей поэтичностью и красотой… А его героиня Мария – своей прелестью и воздушностью… Нам хотелось думать, что наша дочь унаследует от этой героини легкость, верность, чистоту…