Солнце завтрашнего дня

– Да. Ольга рассказывала, что в детстве она ходила в художественную школу и одно время даже хотела стать художником или дизайнером, но потом решила не связываться с богемой и выбрала более надежную профессию. Она собиралась писать диссертацию по театроведению. – Голос Горяева дрогнул.

На пороге моментально выросла дальняя родственница. Павел мог поклясться, что она подслушивала их разговор.

– Леша! Тебе нужно принять лекарство. Строго по времени. Ты не забыл?

– Нет, Люда, не забыл. Сейчас приму, – кротко ответил Горяев.

– У вас все? – Женщина посмотрела на Павла. – Алексей Николаевич – человек нездоровый, да еще смерть… – слово «жена» было опущено, – его подкосила. Нужно ему покой дать.

Фактически Людмила выпроваживала Пашу. Очевидно, вторжение любого постороннего лица в квартиру Горяева и вообще в его мир воспринималось ею крайне негативно. Она боялась любого упоминания о прошлом, потому что хотела построить себе крепкое настоящее. Было очевидно, что это у нее получится. Бедная Ольга Горяева! Муж не дал ей чувства прочности и заботы, раз она вынуждена была скрывать от него важнейшую информацию. Ведь если брак по-настоящему счастливый, то супруги делятся друг с другом всем. Хотя, может быть, он слишком наивен и жизнь вносит в идеалистические представления свои коррективы?

– У меня к вам просьба, – сказал Паша, вставая. – Если вы что-то вспомните еще – сообщите нам.

Провожать Пашу пошла Людмила Васильевна.

– Видите, как он плох, – шепотом сказала она в коридоре. – Нужно его на ноги поставить. Алексей Николаевич – человек заслуженный. Профессор… За ним глаз да глаз нужен. Лекарство вовремя принять, горячим обедом накормить…

– Я понимаю, – ответил Паша. – До свидания и всего хорошего…

* * *

Не откладывая дела в долгий ящик, следующий визит Паша нанес жене убитого психиатра. Он позвонил ей, и она продиктовала адрес, куда ему ехать.

Встретила его дородная женщина с покрасневшими глазами и небольшим шрамом на подбородке.

– Проходите, – пригласила она Пашу. – В квартире не прибрано, но я до сих пор от смерти мужа не отойду. Так все это ужасно…

– Сочувствую. Я, Валентина Степановна, к вам по такому вопросу. В телефонном разговоре вы сказали, что ваш муж озадачился после спектакля тем, что увидел нечто, напомнившее ему рисунки его пациента… Я привожу вашу цитату почти дословно. Так?

– Да, – кивнула она. – Я об этом уже говорила…

– Можете вспомнить еще раз детально: как это было, – попросил Рудягин.

Она опустилась в кресло и прикрыла глаза.

– Да. Конечно. Сейчас… Мы были на спектакле «Сон Евгения и Татьяны». Уже во время спектакля я увидела, что Гена чем-то обеспокоен, но мне он ничего не говорил. В антракте, когда мы вышли в холл, столкнулись с женщиной, которая оказалась знакомой мужа. Она была из нашего города.

– Это она? – Паша достал из бокового кармана фотографию Ольги и показал ее Валентине Степановне.

Та прищурилась:

– Да-да, это она. Муж сказал, что это журналистка, которая описывала в прессе зверское убийство Артура Вейде, случившееся в нашем городе.

– Вы помните это убийство?

– Кто же его не помнит! Оно потрясло всех нас. Кто только не бывает в нашем городе в курортное время: и мошенники заезжие, и уголовники. Все хотят легких денег. Один раз даже ограбили одного мужчину и выбросили на рельсы железной дороги, так он очнулся и едва спасся от надвигающегося поезда. А так бы поездом перерезало пополам, и всё…

– Почему вы переехали в Москву?

– Мы давно подумывали об этом. Когда дети выросли, то снова вернулись к старым планам. Тем более что старший сын здесь, в Москве, работает. Дети у него. А там Гена устал от всего. Финансирование сокращается, нервотрепка одна. Да и сама работа… – Она показала на свой подбородок: – Видите шрам? Это на меня один пациент напал. Я ведь тоже в этом интернате работала поварихой, но после этого случая Гена заставил меня уволиться. Да я и сама бы не смогла там больше работать. Тяжелая нервная служба. Я была рада, что мы переехали и все осталось позади. Гена устроился работать консультантом в частную клинику. Он хороший специалист и был востребован. Но, как оказалось, переезд счастья нам не принес. – Она вытерла слезы носовым платком, который достала из кармана халата.

– О чем говорили Ольга Горяева и ваш муж?

– Ой, ну это такой мимолетный разговор был… Как дела, кто чем занимается… Времени в антракте было не так уж много. Ольга сказала, что она пишет диссертацию по театру. Такой обычный разговор двух людей, которые когда-то были знакомы. Ничего особенного.

– А вы Ольгу знали?

– Ну как знала? Мы все в городе более-менее друг друга знали. Бывало, сталкивались друг с другом по нескольку раз в день. Так что я знала Ольгу Горяеву мимолетно – не более того.

– Вы видели, что во время спектакля ваш муж был обеспокоен, но что конкретно вызвало его беспокойство, он не объяснил?