Читаем Солнцедар полностью

— Я бы так не гарцевал, Позгалёв. С огнём играете. Хотите знать, на кого нарвались? Сообщаю: генерал Еранцев — замначальника управления кадров Минобороны. Уже просил ваши карточки. Звания, должности, номер вэчэ… Я пока придержал, но, чувствую, буду вынужден дать.

Ян опять глядит на друзей задорно: ну, как вам? Сегодня день чумовых новостей!

— И что, мы должны лапками засучить?

— А это уже ваше дело. Теперь к собственно доброму совету, к сути, — Лебедев говорит, как отмеряет, по-деловому сухо, осанисто, пропустив угрозы с торпедами мимо ушей. Невозмутимо, хоть и не без наигранности. И это ещё больше раззадоривает каптри. Тот хлопает себя по ляжке, оглаживает наждачную голову с видом: да уж, проворонил, так проворонил, недооценил такую махровую сволочь, она ещё актёрствовать горазда. Откидывается на спинку стула, глядя теперь на коменданта по-ребячьи изумлённо, часто смаргивая, второпях настраивает новую, более пристальную, мощную оптику.

— Так вот, — вскинув брови, продолжает Лебедев, — режим скрытности можно совместить с пользой: процедуры, физиотерапия, анализы… Если мне не изменяет память — мероприятия, обязательные для любого вернувшегося из автономного плавания. Ну, кроме, понятно, вас, Растёбин. Для вас — ограничения лишь в передвижении. Памятуя ночную шутку — объяснительной вы, кстати, не представили, и, как видите, зря, — генерал пожелал убрать с глаз долой всю вашу троицу. Таким образом, мы возвратимся к исходному. К тому, ради чего, собственно, вы здесь, и от чего с первых же дней увиливали. Не хуже меня знаете — реабилитация. Вам нужно пройти все мероприятия, нам — под отчёт зафиксировать. По совести: где записано, что вы — отпускники или отдыхающие?

— А что, командировочные?! — опять сорвался Алик. — В натуре, кончай цирк, верни военники, хоть сегодня — самолетом! Чем рискуешь-то?

— С радостью. Одна загвоздка: до срока — не в моем мандате. Да и зачем мне лишние проблемы? Я и документы изъял, чтоб не сорвались куда, не накосорезили, отвечай за вас потом. Так что давайте по-хорошему — элита ж флота, люди вроде как разумные, должны понимать. Всего-то ничего — две недели потерпеть друг друга осталось. А будете соблюдать — тренажёры, баночки-скляночки — обещаю: расстанемся по-доброму. И скрытность сама собой наладится.

— В «Авроре» анализы — раз в неделю. Кардиограммы-шмарограммы — то же самое. Процедуры — вообще по желанию. Ты чё нам тут больничку устроил?! — кроет фактами разбушевавшийся Мурзянов. — Нервотрёпка, не отдых! И вообще, тут тебе не салаги! Офицеры, на всякий случай, дембеля без пяти минут!

— Давно, смотрю, в «Авроре» не были, мичман. Раньше, при Дюкареве, может, и случалось вась-вась, запанибрата, на всё глаза закрывал. Так и топли по пьяни. Сейчас — нормальный строгач. Все ваши назначения по их инструкциям и методическим рекомендациям. И я в данный момент отвечаю за ход вашей реабилитации. А дембелями станете, когда министр рапорта подпишет.

— В «Авроре» строгач? Не смеши, — Ян утомленно смотрит на коменданта: без толку, этому дундуку — без толку… И всё-таки предпринимает ещё попытку:

— Слушай, Лебедев… А если без идиотизма — не мариновать своим профилакторием… И вправду, какой ущерб может случиться из-за двух психов, возвратись они после такого курорта к торпедам? Сам говоришь — по-людски, ну так давай по-людски. Закавыка в отчётах? Нарисуй, возражать не будем.

— А в промежутках между процедурами, — Лебедев рукой невзначай проходится по столешнице, словно смахивая, как пыль, предложения Позгалёва, — и дабы лишний раз не мозолить тут глаза, организуем экскурсии по местным достопримечательностям. В качестве компенсации. Видите, всё что угодно для вас и режима скрытности, хоть обеды в номер. Мысль, кстати. Или вот ещё, вариант — красота. Как насчёт — переехать во флигель? Летняя сушилка для матрасов, приберём, наведём уют. Процедурная, физиотерапия — всё под боком. Да и попросторней, чем сейчас у вас. Опять же — вид на море, вход отдельный, свой пляж… Не место — люкс. Благодарить еще будете!

Лебедев улыбается проникновенно и вместе с тем победительно.

— Подумайте. А вы, Растёбин, мне своё удостоверение личности пока… С собой? Давайте, давайте…

Растерянно глядя на подводников, Никита лезет в карман.

— Дураки были — отдали. Права не имеет, — останавливает его Позгалёв.

— Еще как имею. А злостных — для информации — легко на трое суток под домашний арест могу, до выяснения обстоятельств. Ну как, гос-по-да, сымитируем? Или письма счастья за подписью Еранцева для пункта дэ — без пенсии и крыши?

Бунт

В закутке между растёбинскими койкой и тумбочкой — словно надоевшую картинку подмазали вдруг свежим бликом — нетронутая бутылка пива. На горле — этикетка с распоясанной вязью, готовой сорваться в расхлябанную: «Жигулёвское».

— Спасибо, между прочим, ночной гостье, — глянув на Никиту притворно-укоризненно: вот же барабанщик, чуть мне тогда утренний кайф не обломал, — Позгалёв реквизировал из его рук находку, с куцым шипом откупорил зубами и выдал каждому в стакан пенную треть:

— Не совсем пропащий день!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Ад
Ад

Где же ангел-хранитель семьи Романовых, оберегавший их долгие годы от всяческих бед и несчастий? Все, что так тщательно выстраивалось годами, в одночасье рухнуло, как карточный домик. Ушли близкие люди, за сыном охотятся явные уголовники, и он скрывается неизвестно где, совсем чужой стала дочь. Горечь и отчаяние поселились в душах Родислава и Любы. Ложь, годами разъедавшая их семейный уклад, окончательно победила: они оказались на руинах собственной, казавшейся такой счастливой и гармоничной жизни. И никакие внешние — такие никчемные! — признаки успеха и благополучия не могут их утешить. Что они могут противопоставить жесткой и неприятной правде о самих себе? Опять какую-нибудь утешающую ложь? Но они больше не хотят и не могут прятаться от самих себя, продолжать своими руками превращать жизнь в настоящий ад. И все же вопреки всем внешним обстоятельствам они всегда любили друг друга, и неужели это не поможет им преодолеть любые, даже самые трагические испытания?

Александра Маринина

Современная русская и зарубежная проза
Жизнь за жильё
Жизнь за жильё

1994 год. После продажи квартир в центре Санкт-Петербурга исчезают бывшие владельцы жилья. Районные отделы милиции не могут возбудить уголовное дело — нет состава преступления. Собственники продают квартиры, добровольно освобождают жилые помещения и теряются в неизвестном направлении.Старые законы РСФСР не действуют, Уголовный Кодекс РФ пока не разработан. Следы «потеряшек» тянутся на окраину Ленинградской области. Появляются первые трупы. Людей лишают жизни ради квадратных метров…Старший следователь городской прокуратуры выходит с предложением в Управление Уголовного Розыска о внедрении оперативного сотрудника в преступную банду.События и имена придуманы автором, некоторые вещи приукрашены, некоторые преувеличены. И многое хорошее из воспоминаний детства и юности «лихих 90-х» поможет нам сегодня найти опору в свалившейся вдруг социальной депрессии экономического кризиса эпохи коронавируса…

Роман Тагиров

Детективы / Крутой детектив / Современная русская и зарубежная проза / Криминальные детективы / Триллеры