Соло

Телефон умолк, и в доме возникла оглушительная тишина, которая обволакивала обмякшее мужское тело. И лишь сухими губами Алан шептал «Помогите», отправляя свои слова в открытую дверь бесстрашному океану.

–Океан всё понимает и всё прощает, – часто повторяла Лиз.

«Поймёт ли?», – думал он.

Холод, тело девушки, которое лежит рядом с ним, тишина и вакуум слёз. «Помоги». Алан впервые так долго смотрел на Лиз, изучал изгибы тела и отблески света в нём, и всё это казалось таким неправильным и не принадлежащим ему. Злость давно отступила вместе со страхом, а гнев сменился усталостью, и он отчаянно пытался отказаться от напавших на него чувств.

Нужно было что-то делать, как-то помочь, всё разрешить, рассмотреть произошедшее с высоты своего образования, но он не мог. Хотелось просто закрыть глаза, и он облокотился о прохладную стену коридора и забылся. Однажды это помогло.

15.

Алан очнулся от неприятного запаха, громких шагов и холодного ветра, который колол его болезненное тело. Воздух проникал сквозь открытую дверь, и он уставился невидящим взглядом на тонкую полоску света на полу. Шея онемела от неудобной позы, в которой мужчина, видимо, провёл всю ночь, а мышцы горели как после интенсивной физической нагрузки. Каждое движение давалось с болью и с ничтожными воспоминаниями о прошедшей ночи.

Алан закрыл глаза, надеясь, что ещё спит, но уже был уверен, что то, что он помнит, – правда. Тот мужчина, избивший ночью жену, – это он. Алан Джонс. Внутри было пусто: ни страха, ни жестокости, ни любви, ничего, в чём бы он сейчас мог узнать себя. Его лицо так же ничего не выражало, он лишь уставился прямо перед собой и выглядел глуповато, рассеянно и жалко. Первой мыслью, которая посетила его, была мысль о телефоне, и он тот час же с отвращением поморщился, будто почувствовав зловоние. Это было так на него похоже, что стало противно.