Соло

Жизнь в хижине заполнялась присутствием Круглолицей, которая практически поселилась у него, как только её отец поправил своё здоровье и снова взял в руки дела по лавке. Инициатива пришла от Круглолицей, в то время, наверно, единственной души, близость которой не сильно тяготила его. Помогало и то, что он по-прежнему задерживался внизу только на время, достаточное для восстановления сил перед следующим восхождением, и находил приятным спускаться в хижину, где поддерживались чистота и порядок как раз по его вкусу, на уровне, который ему никогда не удавалось поддерживать самому, а также находить там приятно пахнущую и вкусную еду. Круглолицая управлялась с хозяйством без видимых усилий и затрат времени, направляя немалую энергию для осуществления своих устремлений, два из которых неизменно выделялись. Он обнаружил себя в активной роли в каждом из них.

Круглолицая начала подготовку к возвращению в институт. Для того чтобы не повторять третий курс, ей нужно было сдать пропущенные в своё время летние экзамены. Хижина, значительную часть времени в её полном распоряжении, оказалась более подходящим местом для занятий, чем перенаселённый дом родителей. Предстояло сдать пять экзаменов, два из них – по математическим предметам, подробно изложенным в нескольких солидных, толстых учебниках. Заметив, как после углубления в эти учебники на лицо Круглолицей ложится серая тень, он неожиданно для обоих предложил свою помощь, принятую с готовностью. Экскурсия в упорядоченный мир математики была чрезвычайно приятна его сердцу и уму. Он увлекался и проводил за учебниками больше времени, чем требовалось. Иногда, в длинные вечера, у тёплой печки, в окруженной морозной темнотой одинокой хижине, он верил, что ему удаётся передать своей ученице наслаждение от правильно выведенной формулы или от следования строгой логике теоремы. Не разделявшая его расположения к предмету, Круглолицая оказалась настойчивой и способной ученицей. В его отсутствие она проводила большую часть времени в занятиях и заметно утомляла себя. Их совместное пребывание в хижине было также временем восстановления для обоих.

По словам Круглолицей, той зимой он был единственным подходящим ей партнёром в любви во всём ущелье, и испытал это на себе в полную силу. Круглолицая проявляла раскрепощающую непринужденность в интимных отношениях и энтузиазм, временами чрезмерный для его темперамента. Она любила пробуждать желание – не слишком сложная задача для молодого, хорошо сложенного тела. Ещё больше, после утомительных занятий, Круглолицая любила устраивать представления. Первое представление случилось в одно из его поздних возвращений с восхождения. Круглолицая, с готовностью оторвавшись от учебников, встретила его характерным взглядом. Сразу после многодневного восхождения Круглолицая научилась не искать в его взгляде той же наполненности, но в тот вечер её это не устраивало. Она зашла за перегородку и предусмотрительно появилась только после того, как он разделался со своим ужином. С удивлением он обнаружил, что она облачилась в лёгкое, щедро укороченное платье и превратилась в танцовщицу стриптизного бара. Умело надетый наряд скрывал некоторую природную коротковатость и полноту ног и подчёркивал природную полноту груди. С вульгарно, ярко накрашенными губами и ресницами, уверенная в себе, она без особого труда преодолела его инертность. Любитель проявился в ней, когда пришло время снять с себя последние полоски одежды и продемонстрировать все заслуживающие внимания части тела. Её движениями владело желание, а не тренированность профессионала. Представление имело несомненный успех. На следующий день она в шутку предложила ему установить в хижине вертикальную стойку.

С продвижением зимы Круглолицая проявляла всё больше и больше настойчивости и изобретательности. Временами переутомлённый, чаще умиротворённый, он нередко ловил себя на мысли, что другой такой напарницы в его жизни не будет. Она расспрашивала о его вкусах: цветах, размерах, темпераменте – без намёка на сравнение со своими прелестями. Она выпытывала его эротические фантазии. Своими она делилась охотно. Однажды, расслабившись, он рассказал ей, что ему нравились в отрочестве зрелые женщины, и описал двух своих учительниц, участниц его неумелых фантазий. В одной из учительниц его волновали огромные бёдра, которые с трудом помещались на широком школьном стуле. Круглолицая не замедлила использовать это для одного из своих лучших представлений. Она стала делать себе высокую причёску, надевать очки, раздобытое старого фасона платье своей матери и превращаться в училку – то обольстительницу, то покорную исполнительницу его желаний. Несмотря на внутреннее сопротивление, он не мог не признать силы соблазна. Интенсивность подготовки к экзаменам и эротический накал Круглолицей нарастали синхронно и достигли пика в одно и то же время, к наступлению весны, незадолго перед началом экзаменов.

*