Соло

Если не считать дней восхождений, они провели с Длинноволосой вместе около двух недель. Позже он сожалел, что не узнал больше об этой женщине. С её полусухих губ слетала только незначительная часть заполнявших её голову мыслей. Он тоже не загружал их общение ненужными подробностями о себе. Они предпочитали наслаждаться редкой для таких характеров возможностью непринуждённых, быстротечных отношений.

В Длинноволосой он приобрёл партнёра по сексу, хорошую хозяйку и няньку для своей собаки. Они с Монетой практически поселились в оранжевой палатке. Он был освобождён от забот по хозяйству и мог отправляться на длительные восхождения в одиночку. Монета охотно оставалась и сопровождала Длинноволосую в её ежедневных несложных маршрутах.

Он мог только догадываться о приобретениях Длинноволосой. Иногда ему казалось, что она незамужняя и одинокая, реже – что несчастлива в браке, в остальное время – что просто развлекается летом. Он ни разу не нашёл времени, чтобы попытаться узнать наверняка. Этого от него не требовалось.

Удобства оранжевой палатки всё чаще соблазняли его. Он отправлялся наверх, предпочитая несложные маршруты, только когда чувствовал необходимость размять застоявшееся тело. Несколько раз он присоединялся к Длинноволосой, узнал немного о флоре района и исправно выполнял вместе с Монетой роль ученика и помощника.

Прибытие двух новых экспедиций вывело его из этого полуленивого состояния. В районе снова возбудился восходительский дух. Он наведался в новые лагеря, разбитые также на поляне, и почувствовал прилив энтузиазма, в немалой степени подогретый тем, что прибывшие были хорошо наслышаны о событиях первой половины лета в ущелье и их героях. Он был знаменитостью поляны.

*

Стена не входила в планы прибывших групп, что обещало относительную тишину вокруг неё. Он загрузился продуктами, захватил Монету и поднялся в цирк Стены в первый раз после спасательных работ. Длинная череда жарких, сухих дней не изменила заметно её состояния. В этот раз он рассматривал мрачные и холодные скалы с другими чувствами. Он переносился мысленно к хранившим его следы местам: к оглаженным его напряжёнными пальцами зацепкам, к неявным полочкам и выступам, на которых ещё лежит придавленная его ботинками мелкая каменная крошка, к защищённым от камней уголкам, где он проводил ночлег. К приходу вечера он захотел снова оказаться затерянным среди этих просторов.

Следующие два дня он наблюдал и составлял подробное описание маршрута, метр за метром, получая удовольствие от методичной работы с бумагой и карандашом. Были отмечены места для ночёвок, опасные участки и варианты их обхода. К концу наблюдения в голове сложилась полная картина восхождения, сердце затрепетало в предвкушении, он обрёл уверенность, что сможет пройти за несколько дней по не хоженному ещё пути в самом центре Стены.

В последний день тишину цирка нарушило появление небольшой группы. Они подошли к ночёвке, перебросились с ним несколькими словами и продолжили путь в сторону Стены. Единственная среди них женщина, заметно утомлённая долгим подъёмом, решила переждать на ночёвке. Отдышавшись и приведя своё вспотевшее лицо в порядок, она представилась врачом экспедиции, разговорчивым и кокетливым. Он спустился вниз вместе с ними.

*

Ночь перед восхождением прошла беспокойно. Он уже отвык от таких. Затянув с выходом из лагеря, он подошёл к стоянке в темноте и не теряя времени улёгся спать с намерением подняться очень рано. Он часто просыпался и смотрел на свои часы с подсветкой. Когда часы, наконец, показали время подъёма, он чувствовал себя так, будто совсем ещё не спал. Нужно было поторапливаться. Он оделся, вскипятил и выпил наспех чай, нагрузил на себя приготовленный с вечера рюкзак, плотно застегнул палатку и ушёл в темноту, ориентируясь по силуэтам вершин на фоне чистого звёздного неба. Шум камнепадов изредка перекрывал тяжёлую поступь его обутых в кошки ботинок. Камнепады были причиной ночного выхода. Нижнюю часть маршрута необходимо было преодолеть до того, как с восходом солнца установится их монотонная канонада.

Он развил полную скорость с первыми признаками рассвета, когда можно было выключить фонарь, преодолел ледовый подъём, некрутую нижнюю часть, очутился в самой середине Стены и почувствовал, что соскучился по её особому миру. Каждая деталь рельефа, гордая принадлежностью к Стене, таила в себе непредсказуемость и опасность, приятно обостряющие его чувства, придающие цепкость его пальцам и силы гибкому телу. Даже солнце теряет немного от своей мощи на Стене. Защищённые от его прямых лучей, скалы остаются покрытыми толстым льдом в самые жаркие дни, а сухие участки никогда не нагреваются до приятной руке температуры. Ушедший из-под ноги камень исчезает бесшумно внизу вместе с бесконечными вертикальными трещинами и скальными углами. Он ощущал себя, как и всё вокруг, малозаметной, незначительной деталью, подстроил под Стену свою температуру, цвет, мысли и наслаждался ощущением полного контроля чувств и тела.