Соло

Я кивнул мэйнеру и, на всякий случай, отошёл подальше. Как это сделать? Принять эффектную позу и красиво помахать руками, чтобы произвести впечатление? Решил обойтись без позёрства. Сосредоточился, закрыл глаза и опустил немного вперёд голову, расставил для устойчивости ноги и сжал руки в кулаки. И захотел, очень сильно пожелал вновь увидеть перед собой древний клинок. Пол под ногами ощутимо вздрогнул, и откуда-то издалека, снаружи послышался жуткий скрежет ломаемых металлоконструкций.

– Полегче, глупый ребёнок, – зашипел в моей голове корабль-источник. – Ты крушишь стыковочный механизм!

Но я сосредоточен только на своём желании, и правая моя рука поднимается вперёд и вверх, из ладони бьёт столб голубого света. И из этого света сплетается, становится материальным сначала снизу, потом всё выше, до перекрестья, к навершию рукояти исполинский двуручный меч, сверкая обновлённой сталью клинка, играя ярко-голубыми буквами имени. Рука моя покоится на высоком навершии, словно он выпал, вылился из моей ладони. Так он всё это время был со мной, понимаю я вдруг. Надо учиться, пробовать самому, узнавать, что я могу, опытным путём, потому что учить меня некому…

Обхожу Ажан вокруг, оглядываю, потом отпускаю руку. Он всё равно стоит, не шелохнётся, и мне кажется, что выглядит он всё новее.

– Как раз под ваш рост в истинной форме, – восхищённо говорит Яннар, вставая рядом, а я удивлённо смотрю на него. – Это вы сейчас метр девяносто, а в истинном виде все три будете. Нам даже пришлось вернуть вас в обычную форму, чтобы поднять на «Магнум».

Значит, я обрёл сущность. Даже не заметил. Да, чувствовал себя сильнее, но думал, что от злости.

– А вы, Яннар, в каком возрасте обрели сущность? – надеюсь, меня не сочтут наглым. – И как выглядит ваша форма?

– Я воплотился впервые в двести, а мой брат, Аяр – в сто пятьдесят, ну, у него были обстоятельства… вроде ваших. У нас, вагусов, форма не такая крупная, как ваша, метра под два с половиной, но у нас есть крылья… как у птиц, только огромные.

Ясно. Подхожу к мечу, кладу руку на навершие, зову его обратно, в каком там месте моего тела он обосновался. Кстати, какая интересная мысль! А я все гадал, откуда у моего организма такие потрясающие, ранее не замеченные ресурсы выносливости. Да ну, чепуха какая, знак-то на руке был, не на члене. А всё же…

Так же, как до этого дома, Ажан осыпался на пол горсткой каменной пыли. Освещение на маннавере погасло, потом снова зажглось, но неуверенно как-то.

– Не мог без спецэффектов, капризная железяка, – прошептал в голове источник. Я проверил – чёрный крест снова на ладони.

– Спасибо, – сказал Ян уже совсем по-человечески. – Отдыхайте до утра, после Комиссии закончим.

На другом конце зала вновь появилась дверь, и я покинул маннавер.

В камере-комнатушке всё так же пусто и бело. Кровать разложилась сразу же, как только закрылась дверь, в своём увеличенном виде. Думать о завтрашнем дне не хотелось, общаться тоже. В том, что поступаю правильно, я не сомневался. Ну не может половина человека принести кому-то пользу, свободу или ещё какие-нибудь блага. Половина человека скорее погубит всех и себя, чем кого-нибудь спасёт. Мне нужно назад, я это ощущаю каждой клеткой своего существа, и нужно как можно скорее. Тянущее чувство, этот угловатый ком, ворочался внутри, царапал и мешал. Предчувствие беды, вот это что, точно.

Я скинул куртку и ботинки и завалился на кровать.

– Я – землянин, – говорю вслух и закрываю глаза. – Это единственный мир, который я знаю.

***

– Мой господин, – ясно сказал источник в моей голове.

– Утренний приём пищи, – бесстрастно объявил «Магнум». С ними никакие будильники не нужны, отпетая парочка. Но когда я поднимаюсь, у меня болит и ломает всё тело. В чём дело? На корабле непривычная для меня сила тяжести или пища? Подхватил космический вирус?

– Обычные последствия для разделённых молодожёнов после Слияния, – комментирует мысленно источник.

– И ей тоже плохо? – беспокоюсь я вслух, работая местной типа ложкой.

– Может, даже хуже, – отвечают мне. – Она хрупкая, как я понял.

Спешно доедаю несимпатичную кашу и напяливаю оберег. Шнурок короткий совсем, под самое горло, но придётся потерпеть, другого нет. Скорее бы Комиссия, мне срочно, немедленно нужно назад!

Одеваюсь, застёгиваю куртку, чтобы скрыть амулет. Сижу на кровати, ожидая, но белая дверь появляется только минут через тридцать.

– Пройдите на маннавер, Комиссия Единого Совета ожидает вас, – сообщает «Магнум», и я резко срываюсь с места.

У двери торможу – надо войти спокойно. Мне не о чем беспокоиться, говорю себе, это обычная процедура. Скажу, что способности проявились недавно. А какие способности-то? Вот об этом мы с Яном не договорились. Придётся врать экспромтом. Тьфу ты, не врать, не врать, говорить исключительно правду!