Соло

– Почему ты не залечишь эти стрёмные царапины? – на третью перевязку спросил мысленно Пат с осуждением.

– Тихо ты, – цыкнул я на него. Как ему объяснить, что мне нужно, чтобы она меня касалась… хотя бы так. Ведь взаимное чувство вины делало пропасть между нами всё глубже.

Через месяц этой адской жизни мы поговорили. Вот просто сели втроём за стол и выорали друг другу всё, что накипело. Пата тоже звали, но он отказался. Он вообще какие-то неправильные выводы для себя сделал, снова стал звать меня на «вы» и «господин»… Болезнь прошла спустя примерно пару месяцев.

И всё, вроде, вернулось на круги своя, всё, кроме нас с Жанной. Я продолжаю спать на диване, потому что на моём месте спит теперь Алекс. Это очень удобно, потому что так Жанне не надо вставать ночью. Да и вообще, я больше не собираюсь… просто не вынесу этого всего снова. Не хочу, чтобы ей было так плохо. Так что вопрос с сексом придётся решать как-то иначе. Возможно, найти кого-то, лучше за деньги. О чём тут вообще говорить? Даже смешно. У меня ж и не встанет ни на кого теперь, кроме неё.

Задумавшись, неторопливо разделся, набрал в тазик тёплой воды. За эти месяцы уже привык к бане, но всё равно жарко, так что я сильно горячей водой не моюсь.

– Макс, – слышу я тихое от двери. Жанна! Она зачем здесь? Пугаюсь, как девственник, даже хочется чем-то прикрыться. Но тело немедленно реагирует на голос любимой, и я старательно отворачиваюсь, пряча срам, как говорит Ба.

– Я считаю, пришла пора поговорить, – продолжает она, а я думаю – разве может быть начало ужаснее? Именно после таких разговоров двое, чаще всего, разбегаются навсегда.

– Я всё ждала, что ты сам поднимешь эту тему, но ты молчишь. Ты зачастил в город… У тебя кто-то появился? – я слышу, что Жанна подошла сзади совсем близко.

– Нет… – что с голосом у меня… будто во рту каша.

– Учти, откушу голову, – Жанна прижимается к моей спине обнажённым телом и, обняв, гладит живот, опуская руки всё ниже и ниже. Что она делает? Ей же нельзя, у неё там ещё не зажило. Нет, я не смогу…

Но она ласкает меня, настойчиво и, что совсем немыслимо для неё, даже нагло. Я просто слышу, как разваливается на куски моя решимость.

– Или ещё что-нибудь… важное, – смеясь, говорит она. – Иди ко мне, любимый…

Создатель, как я слаб! Поворачиваюсь к ней, прижимаю к себе стройное, тонкое, такое желанное тело. И вспоминаю, что так и не сказал ей, так и не смог вслух…

– Я так тебя люблю, – говорю в эти мягкие губы, целую её, снова, спустя столько времени ощущая невыразимо прекрасный аромат. Пьянящий, одуряющий аромат свежей дыни.