Соло для демона

– Меня это тоже смущает. Хотя я знаю, что для эллуев характерно некоторое презрение к незначительным с их точки зрения деталям. К коим они относят все, кроме своих интересов. К тому же у них совершенно другая система законодательства, и они, как правило, не адаптируются к нашей. Поэтому эллуев в Эсквике так мало. У нас слишком сильная правоохранительная система, чтобы они могли творить, что хотят, и жить, как привыкли. Обычно много эллуев в странах, где слабая власть или характерно что-то вроде системы – кто сильнее, тот и господин. Вот там им раздолье. А у нас с нашей любовью к бумагам и букве закона им не разгуляться. Поэтому он просто мог не подумать, что какой-то там щенок может быть серьезно воспринят властями. Я думаю, Эггерре вообще трудно представить, что кто-то может посметь против него что-либо сделать. – Маг немного помолчал. – Но вероятен и другой вариант, он просто не знал, что Каде еще может перевоплотиться. Или, и это худший вариант, он мог знать, что Матиуш, то есть Каде, никогда уже больше не заговорит.

Оба мужчины, не сговариваясь, синхронно вздохнули. Почему-то в последнее верилось легче всего. В некоторых делах оптимистом быть очень трудно.

Нани Рух сидел в ресторане, вкушая изысканные блюда и тратя на них весь свой вчерашний выигрыш. К нему подбежал мальчишка-посыльный и протянул конверт. Бумага была не из дешевых. Но более ничего на конверте не было. Никаких знаков. Блондин развернул листок и прочитал: «Сегодня они воскресят Алиеру». С трудом удержал невозмутимое выражение лица.

– Кто тебе дал это письмо?

– Ой! – Мальчишка побледнел. – Страшный такой дяденька! Кожа серая, с такими черными разводами! Черные длинные волосы с белыми полосками. А за спиной крылья! И кольцо как змея!!! Ооо! Потрясное!

– Понятно, – хмыкнул Нани, кинул посыльному монетку, подумав о том, что тот еще долго будет гордиться перед сверстниками, дрожа от ужаса и замирая от восхищения.

Однако теперь оставалось понять, зачем помощнику Эггерры сообщать ему сию новость. Неужели?..

Олло распечатала конверт. «Сегодня они воскресят Алиеру». «Алиеру! Значит, Лея все-таки… эрррки!!!» Смятая бумага полетела на пол.

«Сегодня они воскресят Алиеру». Рика, позевывая, смотрела на письмо. «Неужели у них правда это получится? И ежели так, то во что это мне выльется?»

– Сегодня они пойдут к Эггерре. Или встретятся с его помощником. Им нужны лазоревые кристаллы. И это будет нашими доказательствами. Смотрите в оба. Второго шанса у нас может и не быть.

– Мне страшно, Верон! – Белая волшебница схватилась за рукав мужчины. Тот посмотрел в ее безумные глаза. Тело женщины дрожало, а кровь и какая-то желтая жидкость в нескольких местах пропитали ее перчатки. Но лицо было по-прежнему красиво. Почти безупречно. Тонкое, нежное. Лицо жертвы. По нему так и хочется ударить. Особенно когда она, вот как сейчас, начинает дрожать каждой жилкой, кривить губы в попытках не разрыдаться и пытаться от него что-то требовать.

– Возьми себя в руки! – Хакт с трудом сдерживался. Они уже разместили все кристаллы, нарисовали все нужные схемы и рисунки. А донор с вытаращенными глазами смотрел на происходящее. Заманить этого сопляка ничего не стоило. Таких только пальцем помани. Удовольствия, деньги, да любая ложь сойдет. Этот, наверное, подумал, что его приглашают на интимную вечеринку для двоих. Но самое главное, что он пока здоров, не успел еще алкоголем, табаком и наркотиками испортить свое тело. Мордашка ничего. Алиере должна понравиться. Когда в глазах еще и ум появится, совсем будет хорошо. А пока пусть лежит и боится. На пользу пойдет, пусть хоть в последние минуты поймет, каким идиотом был. Сердце тоже еще молодое, выдержит. Глаза навыкате, трясется хуже Леи, но ему-то умирать, а эта истеричка просто передозу словила. Поэтому именно она и работает непосредственно с кристаллами. Верон сам их не касается, а то руки бы уже такие же были, не говоря уже о психике. А два безумных мага в одном деле – это явный перебор. Да и после работы с кристаллами Кемли его же и заставляет лечиться, сам пару приемов знает, а что эта дура не нашла себе никого, кто бы ее «чистил» после сеансов, непонятно. Может, как всегда, прикосновений боится? Как Олло ее лапает, так ничего, а как лекари… Не доверяет никому? А скорее просто нравится сознавать, что она мученица и страдалица. Профессиональная жертва, что тут скажешь? Впрочем, ее дело. Пусть развлекается как хочет. Пару лет еще протянет, а там он себе новую помощницу найдет. Может, даже с мозгами, хотя, когда они есть у баб, проблем не оберешься.

– Возьми себя в руки, я сказал!

Обычно крик или холод жесткого голоса ее хорошо приводят в чувство, тут же она еще больше задрожала. Пальцы на его рукаве и вовсе побелели, так она их сжала.

– Мне страшно! Страшно!