Соло для оркестра

Тогда он понял, чего лишился. Общества, в котором царит подлинное равенство. Никто ни на кого не злится. Атмосфера. Дух. Товарищеский дух, объединявший несколько десятков парней. Шутки. Запах ковра. А у него наконец-то стало получаться. Он только-только начал входить в форму. И теперь — нате вам! Калека. Кресло на колесиках. Слезы. Они выступали на глазах при одной мысли об этом. Судьба сурово обошлась с ним. Ну нет! Еще ничего не потеряно. Врачи не видали более послушного пациента, потом — более прилежного посетителя кабинета лечебной физкультуры. И он получил на руки бумагу, где черным по белому было написано, что ему можно бороться. Он чувствовал себя, как если бы судья присудил ему победу над грозным соперником.

— Бери кимоно, собирайся, пошли.

— Не могу. Что-то не идет у меня.

— Пошли. Хочешь добиться чего-нибудь — тренируйся. Пошли.

За это время он поправился. Прежде никогда не задумывался над своим весом. Просто жил с ним, носил его, но не тяготился им. Однажды потребовалось кому-то из них согнать вес, перейти в более легкую весовую категорию. Никому не хотелось изнурять себя на тренировках, одевшись как на Северный полюс. Ничего не пить. Мало есть. Он скрыл, сколько ему нужно согнать, иначе ему бы не разрешили. Почти пять кило. Первые три килограмма сошли легко. На четвертом у него поднялась температура. Постоянный легкий жар. Сухой язык.

Ему снилась вода. Он в озере. Не плавает, а лежит на воде, как на перине. Через лицо перекатываются мелкие волны. Легкие, прохладные. Нет, пить нельзя. Утром съел пол-яблока. На весь день. Это он сгонял уже пятый килограмм. А в школе полоскал рот каждую перемену — чтобы не пахло. Щеки ввалились. Он пошел в сауну. Моно отправился с ним. Ему ничего не нужно было сгонять, но он проходил все мыслимые процедуры заодно с ним. Не ел и не пил, когда они были вместе. Солидарность. Прекрасная вещь, прекрасное слово.

— Слушай, кончай! Ты только погляди на себя. Еще подцепишь чахотку.

— Нужно попробовать хоть раз.

В темной каморке сауны он чувствовал себя отвратительно. Нечем было потеть. Сухая кожа горела. Наконец выступила хоть какая-то влага. Он лизнул свою кожу, она была сладкая. Ни следа соли. Моно тоже лизнул, сказал: «Вкусно». Но ему было не до шуток. Прямо из сауны — на тренировку. В «Славию». Одеться потеплее и вкалывать. Мышечное напряжение опять выгнало немного пота. Оставалось еще сто двадцать граммов. За ночь сами сойдут. Может, и целых триста. Моно, взвешивая его, заодно и подпирал: колени подламывались.

На другой день он собирался выступить в легком весе. Оказалось, ничего не выйдет: у них не набралось команды. Их было всего двое. Мало. В своем же спортзале — и не удастся выступить. Им овладела ярость. Его попросту списали!

Целую неделю он держал вес. Соблюдал диету. Очень скоро понял, как важно для него присутствие Моно. Его моральная поддержка. Будь он один, не устоял бы. Голод и жажда способны поколебать даже самые честолюбивые намерения. Моно был коллективом. Представителем всех остальных. Но на них он не мог не сердиться. Они предали его. Сволочи ленивые. А они взяли и пришли все. Передумали. Его вид, его горькие слова пробудили в них совесть.

И вот наступила его схватка. Легкий вес. Он сумел заменить Симбо — уже ради этого стоило постараться. Но, видимо, перестарался. Сразу почувствовал, насколько сгонка ослабила его организм. Явственнее всего он ощутил свое бессилие в татэсихогатамэ[42].

До сих пор никто не мог удержать его этим приемом. В легком весе на него нашлась управа. Он дал поймать себя на прием. Потом попытался стать на мост — и не дотянул. Противник продолжал висеть на нем, контролировал его. Он проиграл. Обессиленный до предела, до дна. Это дно было осязаемо, ощутимо. На дне души было плохо. Пустыня. Беспомощность.

— Кефа скидывает шесть кило. Перед каждыми соревнованиями. После взвешивания набрасывается на еду. Так нажирается, что набирает семь кило лишнего веса. Потом попробуй сдвинуть его с места.

— Когда сгонял вес Муфти, у него во рту жвачка испортилась. Он жевал ее, чтобы обмануть желудок. И разжевал в кашу.

Он сгонял вес еще несколько раз, пока Симбо не выздоровел. При последней сгонке он весил меньше шестидесяти трех килограммов. У него тогда даже бывали галлюцинации. Потом набрал привычный вес. Поправлялся постепенно. Все опять было в порядке. Лишь временами снилось, что ему нельзя есть, пить.

Однажды случилось так, что и он мог подвести других. Болезненный ушиб позвоночника. Как ему поступить? Бороться в таком состоянии означало ухудшить шансы команды. Он пошел к коллеге, который мог бы выступить вместо него, но того не оказалось дома. Пришлось участвовать самому. Он покидал татами с гримасой боли. Но несколько схваток все же выиграл. Не так уж много, но все же.

Он добавлял себе силы выкриками. Сперва даже слишком часто кричал, потом перестал этим злоупотреблять. Хороший выкрик в нужное время вливает силу и отвагу. Дает телу сигнал к атаке. Ошеломляет, пугает соперника.